Не планы общие, не интересно. Смотри,
как ткливо и медленно отражается
самой смерти неуверенность в себя
в твоих глазах. Гости в темноте
и улыбка родного лица
ощущают холод прикосновения.
Только что чувство мгновения,
но где то под поверхностью молясь: Cпаси.
Tучи, туман и песни красопения ...
... не отвечаю я.
В роде бы для удовлетворения
моей страсти для фальшивых персон
и волшебства во времени их переключения.
Перемены поступают слишком быстро,
чтобы на коленях засыпать.
Как бы в этих обманах,
в заблуждениях и в мечтах их выдуманых снов,
на прогулке по лесу человечества,
как бы я,
стоя над бездной всех нам пропавших слов,
косу и плетки судьбы сохраняла
до старости своей.
Красотка, скажешь, по душе моей.
Но, они сломались зря.
Не ощущая яркости.
Ты видишь? Жалеешь? Или просто ничего?
Упали как старинные дубы
и до сих пор падают. Как мухи
в свои собственные капканы
личного плана спасения,
полные губы
своего самого святого убеждения,
веря только в честь бога слова своего.
Шепчу: "Спаси, спаси, меня спаси!"
Звучит одинаково, как бы... ничего прочего,
как бы твоя неуверенность в собственную смерть,
гуляя в потоке мыслей
по дорожкам слишком одиноким,
под этим непостоянным давлением ...
... как бы жить стало вечным наказанием,
с которого надо сбежать.
Шепчешь: "Беги! Беги! Спаси себя, сбежай!"
выключая свет всех мыслей.
Ладно, понимаю, мне бы тоже не скрыться
в лесу человеческом.
Легче мне говорить на родном, на чешском...
для непонимания друг друга.
Эта темнота дороже истины.
Ты играешь о всемирные всевозможности,
о свободу свою, мечтой спасения защищенную,
о клетку, якобы в мертвую точку углубленную
и забытую в пустыне,
о жонглирование приглашениями
к смерти неуверенной.
Вызор мужщины: Не знаешь ты, кто станет первым.
Женщина отвечает: И кто последний засыпает?
А кто зал после меня, после тебя выключает?
Выключишь? Можно и верю ...
... знаю умирать по вере своей,не сомневаясь.
Спаси.
Потеряя светлую вечность,
спаси.
Шепчу: Cпаси, себя.
Для меня.
Рядом со мной проснись.