Мы уходим в одиночестве и полнейшей тишине. Одни. Как и рождаемся. И в чреве матери одни. В темноте полнейшей и неведении. В нашей голове только наше. Нет там места чужому мозгу. Даже сиамские близнецы, которые срослись – и те думают по-разному, имея общее единое тело. И остаются от нас не деньги или ценности, а какие-то воспоминания. Возможно даже, о чем-то незначительном, позабытом. Но именно оно может стать главным. Тем, что хочется изменить, вернувшись туда. Но уже даже невозможно вообще вернуться.
А почему в одиночестве? Да потому, что все мы одинокие. Ведь не поместишь в себя никого более. Даже подсадив чужой мозг. Или пришив чужую почку, перелив кровь чью. И другие люди это лишь отражение них в нас, в нашем мозгу, как в зеркале. Но преломлённое нашим сознанием. Образ другого человека. Нашими понятиями о нём. Того персонажа, какого мы придумали и хотим видеть и знать. Но чужая душа потёмки. И ее никто не знает. Даже сам человек в экстремальных условиях может повести себя совсем не так, как от него ждут, и как он всё время готовился быть и вести себя. Или как он хочет или думает мысленно. Как готовит себя к этому.
Почему ещё одиночество. Мозг только несколько последних минут живёт. А потом отключается. И умирает. И неважно, кто есть рядом. Он отмирает сам, один; постепенно... И плевать на то, сколько памятников и какие они. Наплевать на память.
Дале если собрать все материалы о человеке живом, памятники, всех, кто его знает, вы все равно из этого не создадите того человека. Никоим образом.
Иное кино даёт больше эмоций, чем живые люди. Хотя кино выдумано. Не реальность оно. Да и вы видите двигающиеся картинки. Которые вообще неподвижны. Но создают иллюзию движения и жизни. Даже нарисованная картина на стене может вызвать кучу впечатлений. А музыка. Она вообще не человек. Но создана человеком! И порой уже давно ушедший гений даёт больше эмоций, чем сидящий рядом близкий человек. А кто создал самый нерукотворный памятник?