Она по-русски кричала - "мама!",
Когда прижала её беда,
И супер-еврейкой себя рисовала,
Если беда была далека.
От чего в ней такая двойная натура,
Если русский язык по душе?
И где верхотурная апертура
Соответствия "святой" земле?
Земле её сбегства и сопроживания,
И откуда в ней ярость и злость,
С любовью к Парижу с Италией,
И извечная на людях ложь?...
Чем это всё закончится -
Говорить мне не хочется.
Но из штопора выхода нет,
Кроме земли истрезвления.
Когда померкнет весь свет.
И сейчас я духовно плачу,
Над её безутешной судьбой -
Девочка - была - классной,
А стала... хоть волком вой...