Иногда в сиреневом тумане
Внемлю я голодному птенцу
И пишу на листьях письма маме
И давно покойному отцу:
"... У меня всё вроде бы в порядке,
Ни нужду, ни голод не терплю,
Но порой от нервной лихорадки
Шея так и тянется в петлю.
В час, когда я падаю с обрыва
И в душе панический испуг,
Как и вы, надёжно, бережливо
Тянет вверх единственный мой друг.
И какой бы внешность не являлась,
Много лет картину наблюдал-
Жизнь одним радушно улыбалась,
А другим корявила оскал.
Ну и пусть! Не может быть иначе,
Для себя я, впрочем, уяснил-
Если б всем венец дала удача,
Кто б тогда удачливее был?!
Мне совет давал житейский опыт-
Всё хотел от боли уберечь,
Но итог-разбиты в дребезг стопы,
Что не смог уроков я извлечь.
До сих пор, как в выстраданном детстве,
По траве блуждая босиком,
Идеал ищу в несовершенстве
И алмаз в стекле недорогом...
... Я люблю... Я всё-таки умею!
Мне она, как жемчуг бедняку.
Об одном особо сожалею,
Что прожить с ней вечность не смогу.
Говорит, что выглядит обычно,
Остальных нисколько не умней,
Что, как все немного симпатична
И от бед становится черствей.
Я грущу , что взорами моими
На себя никак ей не взглянуть,
Ведь черты её неотразимы,
Что смотря, боюсь всегда моргнуть...
... Я ни с кем из вас не смог проститься,
Но всегда живыми вижу в снах.
Больно мне, что видят ваши лица
Внуки лишь на стареньких крестах... "
Влагу рань на листья уронила,
Поползла подобная червю,
На письме размазала чернила
И стекла слезою на траву.
Свет устал и лёг под фонарями,
Превратясь в росистую пыльцу.
Не дойдут на небо письма маме
И давно покойному отцу.