Одиночество страшная штука,
верный признак прощаний, разлук.
Ни письма, ни звонка и ни стука,
не уловит усталый мой слух.
То ли дело большая семейка –
от веселья гудит голова!
Написать хоть две строчки сумей-ка
чёрта с два, чёрта с два, чёрта с два…
Разбежались слова-тараканы
и запрятались все по углам,
только капли вина по стаканам
да остатки еды по столам.
Только чьи-то весёлые песни
целый день от зари до зари,
и, как будто бы в комнатах тесно,
и нельзя на веранде курить,
и нельзя до рассвета в блокноте
со словами играть в чехарду –
если вовремя вы не заснёте,
кто накормит родную орду?
Кто спросонья и суп пересолит,
и в духовке забудет пирог
для вечерних весёлых застолий
не нарежет салатиков впрок,
не притащит кошёлок набитых
ранним утром с базара домой,
не польёт огурцов не политых,
и опять не допишет письмо,
проторчит до утра над тетрадкой
и не выжмет ни слова туда?
Это очень простая загадка –
это лето пришло, господа.
И летят перелётные стаи
Всякоюродных братьев-сестёр…
Каждый вечер в мангале пылает
Из вишнёвых поленьев костёр.
Льётся в кружки холодное пиво,
у костра вечерок проведём…
А к утру подрастает на диво
наших талий несчастных объём.
Весь сентябрь и октябрь – голодовка,
на обед и на завтрак вода.
Застегнуться не может ветровка
и пальто ни туда, ни сюда…
Девять месяцев строим фигуру,
и рожаем к весне красоту,
чтоб опять повторить процедуру
по созданию толстых скульптур.