Ну, сколько горевать, что уж не те мы,
в зубах навязло всё это уже.
Мой друг, давайте лучше сменим тему –
поговорим о яйцах Фаберже.
Поговорим о чём-нибудь красивом,
запьём всё это молодым вином,
потом напишем бред кобылы сивой
про то, что нам всё это всё равно.
Давайте-ка, жонглируя словами,
опишем, как тяжёл поэта труд,
как мучается между жерновами
камней словесных, но ведёт игру!
Поэт таков, силён и несгибаем,
талантлив… до мозолей и прыщей,
до геморроя! Тяжко краснобаю,
сдержаться, не хлебая лаптем щей.
Но нет, он не опустится до лаптя,
а вместо щей покушает фондю.
(или сюда другое что-то вставьте,
какая разница, на выдумки он дюж))).
Откушав снеди до седьмого пота,
он явит миру гениальный труд –
писать стихи нелёгкая работа,
но он напишет – «Весь я не умру…»
Потом спохватится – «Всё это было!
О чём писать, коль темам вышел срок?»
И вновь напишет в рифму бред кобылы,
и у камина сварит добрый грог,
запьёт унынье, плед на плечи бросит,
потом луну в окошке углядит
и… Понеслось… Скрипят земные оси,
уста пылают, с яркостью ланит
едва ль сравнятся розы и пионы,
а глаз брильянты! Жемчуга зубов…
Как в ювелирке… Но поэт влюблённый
опишет всё! Жестокая любовь
пером поэта водит неустанно,
уже давно, почти полсотни лет.
Вот написать ему бы про Тристана,
Офелий разных, или же Джульетт…
За что не схватишься, ан есть уже такое,
поспел другой всё это написать.
Устал поэт, дрожащею рукою
то чешет лоб, то что-то в волосах,
как будто ищет… Тщетно. Мыслей нету!
Намедни, были, а теперь облом.
Сидит поэт, как памятник поэту,
а мысли тихо бродят под столом.