Кем написано быть: журналистом, поэтом, прорабом?
За душой ни гроша, надо мной только солнц кумачи,
А в сомненьях груди истязающий хохот сатрапа.
Так ответы дает тишина, когда сердце кричит.
Так подошвы ботинок уходят дорогой нечистой,
Словно совесть моя, похороненная под землей,
И гуляет душа на ветру, вся пронзенная свистом.
Занесенный пургою, во льдах находил я покой.
Как пришелец времен на обочине старого века,
Я стучался в ваш мир, но остался в снегах как в шелках,
Не умея любить... Сделал ветки с соломой ночлегом,
С молоком материнским впитавший юдоль чужака...
В наготе своей бедности, духом болезный и нищий,
Ставший птичьим бастардом, обличье бесплотных обрел
И, свободу взалкав, я вгрызался в дерев корневища,
Пили соки мои рой червей и лесное зверье!
Ночевал на задворках, на иглах златых сеновалов,
Глаз поранивший гранью камней в сокровенных стогах!
Измерял я столетия меркой иного лекала!
Иониец ослепший, увидел я вечности мрак!
Полночь била кукушка, когда же, младенец невинный,
Я был брошен из дома, в бездомности ласку найдя,
Где меня приютили ветвистые руки осины,
Сорняковые травы и бледные скулы дождя!
Потому что сильней и дороже любого оброка
Злая вьюга ветров, потому что снегов бахрома
Расстилалась в апреле моим урожаям в подмогу,
Отдавал душу богу, надежду держа в закромах.
Будет солнечный день, хоть и стужи ветра и метели,
Изгаляясь в искусстве своем, отголоски зимы,
Пронесясь, безотрадность дорог занесли пуантелью.
Так обычно, пророча тепло, вдаль уносимся мы...
И теперь я иду полным ходом, решимостью стали!
То мой путь в никуда - я пройти его должен один!
Чтоб колеса судьбы, век грохоча, отбоя не знали,
Мое сердце горит над углями дымящих турбин!
Как и прежде никто. Это яд, но с целительным действом.
Так легко... И пусть горечью слез плодоносит июль,
Я сорвал с себя кожу с изнанкой уютного детства
И иду напролом с ней в руках укрываясь от пуль.
17.4.23