На небе ночном мириады звезд,
Но я различаю свои.
Приветствуя их,
Полагаю всерьез,
Что это друзья мои...
СЕРГЕЙ ГАНДЛЕВСКИЙ
Что ж, зима. Белый улей распахнут.
Тихим светом насыщена тьма.
Спозаранок проснутся и ахнут,
И помедлят и молвят: «Зима»...
***
...Слава Богу, на дачной веранде,
Где жасмин до руки достает,
У припадочной скрипки Вивальди
Мы учились полету — и вот
Пустота высоту набирает,
И душа с высоты пустоты
Наземь падает и обмирает,
Но касаются локтя цветы…
***
Ай да сирень в этом мае! Выпуклокрупные гроздья
Валят плетни в деревнях, а на Бульварном кольце
Тронут лицо в темноте — душемутительный запах.
Сердце рукою сдави, восвояси иди, как слепой...
***
Возьмите все, но мне оставьте
Спокойный ум, притихший дом,
Фонарный контур на асфальте
Да сизый тополь под окном...
ЮРИЙ КУБЛАНОВСКИЙ
... У других отторжение, вспомнят — вздрагивают,
ничего её не любя.
А меня Россия затягивает,
втягивает в себя.
***
От лап раскалённого клёна во мраке
червоннее Русь.
От жизни во чреве её, что в бараке,
не переметнусь.
Её берега особливей и ближе,
колючей жнивьё.
Работая вёслами тише и тише,
я слышу её.
О, как в нищете ты, родная, упряма.
Но зримей всего
на месте снесённого бесами храма
я вижу его.
И там, где, пожалуй что, кровью залейся
невинной зазря,
становится жалко и красноармейца,
не только царя.
Всё самое страшное, самое злое
ещё впереди.
Ведь глядя в грядущее, видишь былое,
а шепчешь: гряди!
Вмещает и даль с васильками и рожью,
и рощу с пыльцой позолот
Тот – с самою кроткою Матерью Божьей
родительский тусклый киот.
***
В соломенной шторе мерцают полоски,
мерещатся вещи сквозь сумрак и тишь.
И я уже выкурил треть папироски…
А ты, драгоценная, дышишь и спишь.
Ах, я не достоин такого подарка!
Я знаю лицо твоё, губы, плечо.
Я знаю, где холодно, знаю, где жарко,
где сразу и холодно и горячо...
ТЕРЕНТИЙ ТРАВНИКОВ
Миру не хватает глубины,
Тёмно-синей крови в наших венах,
Леонардо чертежей на стенах
И Орфея сладостной струны;
Не хватает устремлений к звёздам,
Писем о любви в конвертах белых
И оттенков сочности венозной
И опять же — в этих самых венах...
***
Воскресенье вербное,
Благовест с утра.
Солнце красно-медное
Гладит купола.
***
Как много света! Он повсюду!
Волокна света! Света волокно!
Любовь, Ты – более не чудо
И не желаний волшебство!
Ты – всё и вся! Любовь – ты несловесна!
Тебя произнести – какое на земле –
Способно знание?
МОЛЧАНИЕ!
МОЛЧАНИЕ,
МОЛЧАНИЕ…
***
Ах, эта белая Сирень –
Туманной юности влеченье.
Из тени в свет, из света в тень –
Ныряю. Чую, вдохновенье...
ВЕРА ПАВЛОВА
Нас. Вас
Мы любить умеем только мертвых.
А живых мы любим неумело,
приблизительно. И даже близость
нас не учит. Долгая разлука
нас не учит. Тяжкие болезни
нас не учат. Старость нас не учит.
Только смерть научит. Уж она-то
профессионал в любовном деле!..
***
Один умножить на один равняется один.
Отсюда вывод, что вдвоем ты все равно один...
***
Давай друг друга трогать,
пока у нас есть руки,
ладонь, предплечье, локоть,
давай любить за муки,
давай друг друга мучить,
уродовать, калечить,
чтобы запомнить лучше,
чтобы расстаться легче.
ИРИНА САМАРИНА-ЛАБИРИНТ
Тише, тише… Не судите, это грех…
Вы порадуйтесь душою за успех…
Вы поплачьте над чужою — над бедой…
Сострадание — ручей с живой водой…
Тише, тише… Не ругайте сгоряча…
Чья-то жизнь, возможно, гаснет как свеча…
Не задуйте кривотолком тот огонь…
Поддержите, поднеся к нему ладонь…
Тише, тише… Не врывайтесь в жизнь людей,
Наблюдая с высоты судьбы своей…
Потому что жизнь — сплошные этажи…
Там, вверху, возможно, просто больше лжи…
ОЛЬГА СЕДАКОВА
...Знаете ли вы,
карликовые сосны, плакучие ивы?
Отвязанная лодка
не долго тычется в берег —
и ни радость
того, что бывало,
и ни жалость:
все мы сегодня здесь, а завтра — кто скажет?
***
Утро в саду
Это свет или куст? я его отвожу и стою.
Что держу я – как ветер, держу и почти не гляжу на находку мою.
Это просто вода, это ветер, качающий свет.
Это блюдце воды, прочитающей расположенье планет.
Никого со мной нет, этот свет... наконец мы одни.
Пусть возьмут, как они, и пусть пьют и шумят, как они.
ВЕРА ПОЛОЗКОВА
...Надо было поостеречься.
Надо было предвидеть сбой.
Просто Отче хотел развлечься
И проверить меня тобой.
***
В свежих ранах крупинки соли.
Ночью снятся колосья ржи.
Никогда не боялась боли —
Только лжи...
Никому не желала смерти.
Лишь себе.
Выбиваясь из сил, дремала
В пальцах Господа. Слог дробя,
Я прошу у небес так мало…
Да, тебя.
АХ АСТАХОВА
Ты еще не ушел — ты живешь на моих страницах.
Но все дни мои стали одним нескончаемым днем.
Как же страшно тебя узнавать в незнакомых мне лицах,
И как страшно однажды тебя не увидеть в своем.
***
Тебя хоть там любят? Скажи мне, не мучай!
Тебя хоть там любят? Запомни, послушай,
На всякий пожарный, на экстренный случай,
Чтоб не было трудно, я вытрясла душу!
Чтоб больше не думать и больше не помнить,
Чтоб снова тревогой тебя не изранить,
Я вытрясла душу в унынии комнат.
О Господи, дай мне короткую память!..
ИЗ КНИГИ
"ЖИВЫЕ ПОЭТЫ"
(М.,2018)
СОФЬЯ ЛЕВИЦКАЯ
Над твоей головой даже фонари - просто обломки нимбов,
Даже земля - просто затвердевшее пламя.
И я надеюсь и боюсь, что ты пройдешь мимо,
Что никогда не тронешь меня руками.
И я не обожествляю тебя, не идеализирую.
Не делаю из своей любви религию или культ.
Просто ты такая красивая,
Такая красивая,
Такая красивая,
Что дуло непроизвольно приклеивается к виску...
МИЛЕНА РАЙТ
Из кирпичных стен, из огромных бетонных плит
вырывается сердце,
расцветает терпкой весной.
Если что-то внутри беспокоится и болит, значит ты живой, непременно еще живой.
АННА СЕНИЧЕВА
Взгляд закрытого в клетке тигра слабонервным не по нутру:
Я играю в такие игры, что свидетелей не беру.
Выпить жженый турецкий кофе и разбить дорогой фаянс,
Не склонять перед страхом профиль и смотреть на беду в анфас.
Стать противнику ближе друга, человек изнутри - крылат.
Выходить за пределы круга и сгибать из него квадрат.
Говорить о себе стихами, проживая события вспять.
Понимаешь, с моими губами невозможно не целовать.
Мой непризнанный вид искусства - прорастать через потолки.
У меня нараспашку чувства и межреберно - сквозняки!
В тесной клетке глухих и низких как себя от надрыва спасти?
Боже, не дай никому из близких встать стеной у меня на пути.
КАТЯ ЦОЙЛИК
Никак не разродится небо снегом, а я - строкой.
Таким, как я, вполне хватает хлеба. А мир - другой...
Здесь нужно быть успешным, ушлым, уметь молчать,
Невозмутимым, равнодушным, ложиться спать,
А не писать ночами в бездну, сквозь сизый дым.
Я не умею быть полезным и быть простым
Счастливым, сильным человеком... Я не смогу
Сравняться в беге с этим веком. Но я бегу.
АНАСТАСИЯ ШАХОВА
Полевое
На тебе, милый друг, белый свет не сойдется клином.
Я стою слишком прочно на этой чумной земле.
Я гранит, я колосс - а что ноги мои из глины,
Знают разве ромашки, что шепчутся в ковыле.
Не ломаться, не гнуться, гордиться стальною статью,
Равновесьем равняться со шпилями, быть броней -
Так с рожденья учили меня зимнеглазые братья.
Я в непаханом поле воин, одна с собой.
Для тебя, милый друг, мне не жаль полевых ромашек,
Но, гадай не гадай, все дороги ведут в ашрам.
Я твержу, что тверда, и отточенный шаг размашист,
А ты взглянешь насмешливо - и я трещу по швам.
Я тверда, я твержу, это поле вокруг безмятежно.
Повторенье не учит меня, но подводит итог:
Каждый новый мой бог лишь моложе и злее, чем прежний.
Я гранит, я колосс, я оторванный лепесток.
БОРИС ГРЕБЕНЩИКОВ
Я ходячее лихо,
Плохая примета, дурной знак.
Не трать дыханья на мое имя -
Я обойдусь и так.
Те, кому я протягивал руку,
Спотыкались и сбивались с пути.
Я хозяин этого прекрасного мира,
Но мне некуда в нем идти.
Я иду с тяжелым сердцем,
Моя тропа не выводит к крыльцу.
Передайте в Министерство
путей сообщения -
Этот рейс подходит к концу.