Жила-была девочка. Та самая, которая за чудищем ходила. Потому что дура. И не просто дура, а дурацкая дура. То есть дура в квадрате. То есть - ДД.
И стоило чудищу исчезнуть на пару месяцев, лет там, веков, по делам своим жизненно важным, чудовищным, как внутри у дуры вспыхивал нестерпимый огонь.
Огонь обжигал щёки, глаза, перехватывал горло раскалённой удавкой. В общем, совсем-совсем больная она становилась. На всю голову.
Ей так и говорили: да ты совсем больная, глаза открой, он же - чудище поганое, беги лучше к золотой рыбке, проси себе Ивана-дурака какого-нибудь, пока время есть, иначе куковать тебе с разбитым корытом у самого синего моря, некому будет даже кувшин с джином подать в старости.
Не понимали они, что дуре этой дурацкой только чудища и нравились, а с другими - царевичами всякими, Иванушками-дурачками - скучно ей становилось. Так скучно, что хоть колобком катись. Прямиком в пасть к лисе.
А ещё не знали они, что ровно в полночь ДД сама превращалась в чудище. Потому что насчёт притяжения противоположностей - враньё это наглое, чтобы мёд с пивом попить задарма на пирке со свадебкой.
Но речь сейчас не о том, как дура эта дурацкая в чудище влипла, будто стрекоза в янтарь, а про то, как однажды, в чудесный светлый день, когда чудище опять того, тю-тю, дура дурацкая подумала - да провались ты совсем. И пошла себе. К синему морю. По тёмному лесу. День шла, два, воздух свободы, солнца и прелых листьев вдыхала-вдыхала, а потом забыла как дышать. Упала.
И умерла.