Хотел бы я годик последний среди земляков,
А лучше вдали и от них, в одиночестве леса,
Не слыша ни группы "Любэ", ни Шамана, ни Лепса,
Себя не разменивать на круглоту медяков,
Не нудить свой опыт вертеться, катиться, звенеть,
Ложиться в ломбарды, в орлянку играть и в пристенок,
Внедряться в легальные щели, вживаться в систему,
А если воскликнут: "Не медь!" — удручённо неметь.
Хотел бы я годик последний в родной стороне
Пожить человеком — не винтиком, болтиком, скрепкой —
Упругой лозой, по-весеннему свежей и цепкой,
И этого было бы, братцы, довольно вполне:
Быть полем чудес, отрицая страну дураков,
Камлать на столбцы намолота, удоя, привеса.
Да только в стране моей больше ни поля, ни леса,
И морок могилы на месте живых земляков.
Вы в полном порядке, лежите, как мир положил —
Лицом на восход, неизменно зарю привечая,
А я и без леса звериной тоской одичаю,
Слагая молитвы про вашу нездешнюю жизнь.