Жена сказала: - Брат пришёл,
Сидит на лавочке под липой.
Он там один, нехорошо,
Как будто всеми позабытый.
Спустись к нему и попроси
Подняться к нам на чашку чая.
- Он что-то слишком зачастил.
- Его я к нам не приглашаю.
***
Я дискутировать с женой
Не стал, зачем мне это надо.
Я тоже шурина не звал,
Но он, ведь, не уйдёт из сада.
Торчать там будет до тех пор,
Пока его мы не заметим.
Сидит как нам немой укор,
Играть мешает бедным детям.
Он, в общем, парень не плохой,
Но непутёвый, временами.
Как говорится, с головой
Не очень «дружит» (между нами).
Идеи часто генерит
Весьма сомнительного свойства:
То ищет клад, а то «горит»
Мечтой потрогать смерть за хвостик.
Мне взять бы в руки календарь,
Чтобы понять, какая дата.
Я сроду бы его не звал
В свой дом, поверьте мне, ребята.
Но я по глупости своей,
Как под гипнозом, к нему вышел,
Сказал: «Здорово, Алексей»,
В ответ приветствие услышал.
Мне руку начал пожимать,
Мигал таинственно глазами:
- Пришёл тебя с собой позвать,
Пока другие не позвали.
Сегодня праздник – «Хэлуин»,
Все собираются у Кости.
Тебя он, тоже, пригласил,
Со мною вместе, к себе в гости.
- Это который Константин,
Тот, что заправщик на стоянке,
С которым ты к нам приходил, -
Худой, высокий, очень странный?
- Ну да, они живут с сестрой,
Той, что ещё владеет баром.
У них бываю я, порой.
- Весьма сомнительная пара.
Не думаю, что у жены
Смогу я отпроситься, Лёха.
- Поторопиться мы должны.
Опаздывать, сам знаешь, плохо.
***
И он меня уговорил,
Хотя я знал его натуру.
Жена велела, чтоб не пил,
Был вежлив, соблюдал культуру.
А как её мне соблюдать,
Когда там полк чертей собрался?
Какай-то сатанинский бал,
А я без маски оказался.
Тут шурин нацепил парик,
Нарисовал синяк под глазом,
И в круг «соратников» проник,
Они все заплясали разом.
Я неприкаянный ходил,
До тошноты кругом картина:
Мужик один там учудил –
Топор воткнул, небрежно, в спину,
Девица – с виду ничего,
(Но без рогов была бы краше),
С двумя «вампирами» пришла
(Лет трёх), какая-то мамаша.
На шляпе острой – куча глаз
У этой ненормальной тёти,
Но я сбивался всякий раз,
Когда считал (штук десять, вроде).
Хозяйка (с «бредами») вокруг
Меня весь вечер увивалась,
Непроизвольно, как-то вдруг
В моих объятьях оказалась.
Потом, я «по рукам пошёл»
(Так говорят о женском поле),
И собутыльника нашёл,
С которым на «косарь» поспорил,
Что я спокойно в неглиже
Устроить пляски здесь сумею.
Проспорил «денежку» уже
Он мне, хотя совсем не верил.
С друзьями новыми ходил
Смотреть запретные картинки,
Потом немного почудил:
Сорвал парик с одной блондинки,
У мужика хотел топор
Забрать, чтоб он им здесь не звякал,
Но сильный получил отпор
И, как ребёнок малый плакал.
Потом куда-то повело,
Я в дали уносился плавно.
Бесследно это не прошло,
Мне было плохо, но забавно.
И тут цыганка подошла,
Про порчу лепетала что-то,
Про нехорошие дела,
Неподходящую работу.
Я ей охотно объяснил,
Что у меня начальник – тёща.
- О чём там можно говорить,
Пойми, там всё гораздо проще.
Она, ведь, сроду, на меня
Не перепишет капиталы.
Жена – кретинка и змея.
Семейка их меня достала.
Цыганка, вроде, поняла,
И растворилась в недрах зала,
Но тут Мегера подошла
Знакомым голосом сказала:
- Разговорился ты, зятёк,
Раскрыл свою гнилую сущность.
А мне-то, старой, невдомёк,
Кого почти кормила грудью.
Всё секретарше разболтал
И про меня, и про супругу.
И как теперь нам поверять
Секреты разные друг другу.
***
Я что-то робко лепетал,
Пытался развернуть всё в шутку,
Мамашей тёщу называл
Взывал довериться рассудку.
А в голове крутилась мысль
Подправить Лёхе глаз последний.
На волоске повисла жизнь,
И не предвидится спасенья.
***
Теперь, когда про «Хэлуин»
Я слышу, не могу сдержаться.
Живу, как перст, совсем один,
И без работы грустно, братцы.