Есть в Калужской области городок-Козельск. Несмотря на свои небольшие размеры, он давно в центре европейской истории, так как в веках являлся крепостью, мимо которой не проходил ни один завоеватель земли русской. Надолго запомнил его хан Батый, который во времена татаро-монгольского нашествия "с коня" хотел покорить его. Жители Козельска мыслили иначе. В течении семи недель враг вынужден был вести тяжелейшую осаду, поплатился своими лучшими воинами и современной по той поре осадной техникой.
Ещё город славен своей духовной жизнью, благодаря знаменитой Оптиной пустыни-оплоту православия и крупнейшему на Руси месту паломничества. Мне же хотелось рассказать о здешних местах с совершенно иной стороны.
В средине восьмидесятых я со своим товарищем был приглашён однокурсником на свадьбу, которая должна была отплясать в очень, как оказалось, глухой деревеньке Козельского района.
Из областного центра на рейсовом автобусе мы устремились навстречу свадебным приключениям.
Жених в записке изложил чёткие инструкции нашего путешествия согласно которым,
требовалось точно сойти на таком-то километре и поступить в распоряжение выделенного "молодыми" провожатого.
Дело происходило в начале дня, который был прекрасен! Светило яркое солнце, за бортом орудовал лёгкий морозец. Однако ранняя весна уже вступила в свои права, природа была живописна и торжественна, снега было еще превеликое множество, и я с удовольствием предавался созерцанию холмов, перелесков, которые переливались всеми цветами радуги, любовался белыми, искрящимися шапками на соснах и елях. Неуловимые признаки подсказывали, что лес ускоренно готовится к великому пробуждению от зимней спячки.
Наконец водитель оповестил о прибытии, и мы с удовольствием покинули, пахнувший бензином и маслом, видавший виды ПАЗик. После шумной Калуги, пахнуло глушью и первобытностью- вокруг трассы был довольно густой, высокий лес. Пели и переговаривались птицы, с деревьев срывались активно подтаивающие наледь и снег. К небольшому удивлению к нам добавились ещё четыре попутчика, которые... Правильно, тоже ехали на нашу свадьбу.
Проводником оказался мужичок лет под тридцать. Он был поджар, моложав и весел.
Правда, рассказанная им сходу история, не способствовала даже лёгкой радости и неприятно насторожила. Славик ( так его звали), показав на ветхий деревянный навес, служивший остановкой общественного транспорта, поведал, что месяц назад в зубах волков, здесь погибла молодая женщина, которая едва успела забросить на эрзац-крышу остановки своих двоих малолетних детей. Да и те чуть не замёрзли, пока ожидали спасения. После таких экстремальных рассказов, естественно, общение пошло так сказать в "волчьем" ключе.
Пока мы, не без труда, перебирались через исполинский, снего-ледовый, придорожный бруствер, проводник деловито довёл предстоящую задачу. Необходимо было по полю, оврагу и лесу пройти до конечного пункта четыре километра. Можно, конечно, заметил он, пойти по просёлочной дороге, но она ведёт в обход и топать придётся девять вёрст. "Все тут толкутся",- показал он на зимнюю тропу, которая призывно змеилась между деревьями.
За разговорами мы не заметили, как лес кончился и глазам открылось обширное пространство. Всё было красиво и величественно, казалось, огромные, искрящиеся волны, сейчас оживут, растопяться на солнцепеке и прольются неудержимым потоком. Славик показал на лесок, что виднелся далеко впереди и загадочно произнес:"За ним село,как-нибудь дочапаем !". Далее он довольно жёстко попросил в дороге не курить, ступать очень внимательно в центр тропы. Действительно, дорожка оказалась узковата, но хорошо утоптана и заметно возвышалась над снежным покровом. По бокам снег основательно подтаял, просел и имел толстую настовую корку. Последняя блестела платиной и серебром, но взрослого человека увы, не держала. Я, повеселив окружающих, аккуратно ступил на скользкую поверхность двумя ногами, но когда попытался вернуться на тропу, мгновенно с треском провалился.
И вот-наша экспедиция в пути по белому безмолвию. Солнце, весна, свадьба добавляли оптимизма и хорошего настроения переходу. Люди шли, перебрасывались шутками и задавали вопросы проводнику. Среди нас были две молодые женщины, которые не разделяли легковесного мужского настроения и были немного подавлены возникшими дорожными обстоятельствами.
Я внимательно следил за Славой и постепенно понял-с какого-то момента, что-то изменилось в его облике и поведении. Он не прекращая движения, поминутно напряжённо всматривался в одну и ту же сторону. Время от времени пропускал колонну, а потом, не мешая другим, ловко обгонял и уходил по тропе вперёд.
Неожиданно он остановился и, дождавшись тишины, с деланным спокойствием сказал: "Так, Город, (это стало быть мы) мать Вашу, если сейчас же не прибавим "газу", то можем не успеть и попадем в кугу! Видите на дальнем пригорке точку? ",- продолжал он. Все посмотрели и, действительно, увидели тёмное пятнышко, которое зашевелилось и потом как будто растворилось. Все остолбенели от страшной догадки. Славик продолжал: "Это вожак, на вроде загонщика, а стая по распадку бежит! ". После короткой паузы, он доходчиво пояснил, что если не успеем вовремя пересечь овраг, который впереди соединяется с лощиной, то непременно, попадём... куда? Правильно, в кугу! Дальше он невероятно быстрым шагом, не оглядываясь помчался к предполагаемому оврагу. Все устремились следом.
Мы были предельно ловки, быстры и дисциплинированы. Но не надолго! Без привычки и навыков, вся компания стала заметно выдыхаться.
Первыми стали пошатываясь, сходить с тропы женщины, а также их зрелый, тучный попутчик. Они часто оступались, проваливались, иногда почти по пояс. Дамы тихонько, жалобно постанывали и что-то в сердцах бормотали.
На ходу я пытался, высматривать "точку" на горизонте, которая исправно появлялась и пропадала, теперь уже значительно ближе к нашей бедной процессии. То, что я в следущий миг увидел между двух заснеженных холмов до сих пор приводит меня в какой-то непонятный восторг. Погода была абсолютно безветренная и я явственно заметил облачко снежной пыли, которая подымалась, искрилась над бегущими животными. В этот момент я оступился, упал и до крови оцарапал обе руки. Глаза проводили осыпавшийся словно мираж снежный вихрь, а из меня вырвалось:"Они! ".
Славик в тон мне со смачным матом крикнул: "Да, блях-нах, и стая очень большая!".
Всё было, как в сказке или в страшном сне! Несколько часов назад, город, езда в троллейбусе, а теперь день-деньской и запредельная опасность...
Мы обливаясь потом, проваливаясь, мчались по единственной "дороге жизни". Глубокие снега вокруг, как могли спасали нас. Солнце уже было в зените, становилось жарко, а в душе зрела обида на нелепость происходящего. Судя по расстоянию шансы на спасение были призрачны. Не хотелось верить, что, примерно, в полуторе километров нам наперерез, пока почти невидимые, бежали волки-самые опасные и безжалостные хищники средней полосы России.
Круги в глазах, удары сердца, ужас, судорожная помощь отстающим и непроизвольные крики...
Дружно скатились в овраг. Там тропа кончилась, а снег был сильно разбит, очевидно юными деревенскими лыжниками и любителями санок. Не сговариваясь, все бросились на приступ противоположного склона оврага.
Взлетев наверх, мы с товарищем и Славиком активно помогли взобраться отстающим.
Несмотря на пронизывающий страх, я заставил себя задержаться у края и оглянуться на оконечность оврага, а именно, пологий склон из-за которого каждую минуту могли показаться волки. Снег постепенно переставал скрипеть, шуршать под ногами людей, когда наша компания стала постепенно удаляться вперед. Тогда, в наступающей тишине я отчётливо услышал совсем недалекий, частый и резкий хруст наста!
Я вслушивался, а сознание настойчиво рисовало искрящуюся снежную пыль, а также яростное, тяжёлое зверинное дыхание и глубоко проваливающиеся в снег тела зверей, их раскрытые пасти, всклоченную, заиндевелую шерсть. Странно, но подмывало остаться и досмотреть сказку до конца...
К счастью, оцепенение прошло, и я ринулся догонять уже мелькающих между деревьев "человеков". Углубившись немного в лес, Славик остановился, громко, нервно засмеялся и с наслаждением молвил: "Город, повезло тебе, наст волка не держал! Всё, это сельский лес, им сюда ходу нет, спокойно идём."
Пока шли к деревне все понемногу успокаивались. Женщины растрёпанные в прическах и одеждах, устало улыбались, были румяны и необыкновенно привлекательны. Все отдышались, перестали оглядываться, а проводник поведал историю, что серые откуда-то переметнулись, неимоверно расплодились и второй год не дают проходу ни людям, ни собакам.
На проселке нас ожидали запряженные сани. Мужичок в джинсах и дубленке, нараспашку, в батнике и джемпере, наряженный уже видимо к свадьбе, густо излучал запах одеколона. Он с шутками, прибаутками, всех кроме проводника, разместил в санях и повёз на самый край села. Приличная, крупная лошадка бежала не быстро, но бодро. Возница стоял в санях и лихо правил. Пока доехали все окончательно остыли от сумасшедшей гонки с преследованием, изрядно замёрзли, но на сердце у всех было необыкновенно тепло и весело.
Гремела свадьба в простой деревенской избе, тосты, обряды, трапеза перемешивались с драками, когда народ выходил покурить.
Потом песни, гуляние под гармонь по деревне. Непонятный, но заботливо подготовленный ночлег в местном клубе.
На второй свадебный день мы с товарищем не остались. Жених, узнав про вчерашнее опасное приключение, организовал для отъезжающих
колхозный автобус. Езда в старенькой "Кубани" показалась верхом комфорта и цивилизации по сравнению со вчерашней пешеходной прогулкой. С воем и треском мы благополучно прибыли в Козельск.
Моя дальнейшая жизнь была насыщена разными событиями, но никакие приключения, путешествия, прочие перипетии до сих пор не смогли затмить острейшие чувства и впечатления, вызванные уникальными картинами природы, центром которых, волей случая, стала борьба за жизнь представителей рода человеческого и голодной волчьей стаи.