Был мальчишка с очень буйным нравом,
Вовсе подчиняться не хотел,
Школьный коллектив со всем составом,
Сделать ничего с ним не умел.
Дрался вечно он, срывал уроки,
Двойки на него валились всласть,
Как учителя ни были строги,
Он не признавал такую власть.
Всё, что на уроках происходит,
Срочно вызывает в нём протест,
Он учителей опять доводит,
Он мешает всем, чего-то ест!
То хамит, то кинет «дымовуху»,
Станет по портфелям расхищать,
Он готов на вредную «движуху»,
А потом взысканья получать.
Нервы изводить он чьи-то счастлив,
Если кто-то на него кричал,
Он сиял улыбкой, был участлив,
Явно наслажденье получал.
Школа вся его искореняла,
И гнала из класса в коридор,
И уроки делать заставляла,
Дисциплины соблюдать позор.
Он же не готов был подчиняться,
Даже миллиметр уступить,
Но зато согласен пререкаться,
На ковёр к директору ходить.
А его явленье в дискотеку –
Мало фееричней что видал,
То подобно дикому набегу,
Громкий образуется скандал!
В школе оцепленье выставляют,
Но он проникает всё равно,
И на дискотеке точно знают,
Коль не в двери, влезет он в окно!
Как окончил школу – стало хуже,
Драки повсеместно там и тут,
В отделеньи бьют его недюже,
И в военкомате тоже бьют.
Так нигде его и не сломали,
Хоть на нём живого места нет.
А потом следы его пропали,
То случилось в восемнадцать лет.
Я к тому, вдруг общество бывает,
Где-то ведь должно существовать,
Что таких смутьянов понимает,
Не спешит скорее их сломать.
Буйных где не вынесут на свалку,
И для них найдётся вариант,
Где любого хоть немного жалко,
И такой тем более талант.
Коль его использовать на благо,
Всю его активность приручить,
То такое общество, однако,
Может век неуязвимым быть.
Из-за несгибаемых и стойких,
Даже если их совсем чуть-чуть,
То такого общества постройку
Точно не получится согнуть.
Под нажимом кто не поддаётся,
Под давленьем кто не пасовал.
Да, и тот, о ком здесь речь ведётся,
Он ещё друзей не предавал.