…трагедия в пределах куста сирени
С утра пронеслась дурная весть. Жук, величайший из величайших, преставился.
- Трагедия. Кричали со всех листов.
- Горе то какое.
- Бедная вдова. Как она теперь с двенадцатью жучатами.
- Пожжужит и забудет.
Одной только старой беззубой моли было непонятно: Это который жук помер? Зелёный?
- Нет, бабмоля, который зеленющий.
- Тьфу. А то есть разница.
И опираясь на веточку старушка поковыляла на свой лист, шаркая лапками и ворча себе под нос: мол, взяли моду помирать. В её время такого не было.
И потянулся жучиный люд на последнее целование, дабы проститься с ныне преставленым. Дамы вытирали жеманно глаза, кавалеры нервно поправляли усы. Бабмоля притулившись недалеко от вдовы бессовестно дремала.
- Жизнь моя. Жулифан! Любовь моя!
Вдова оторопело смотрела на муху в черных очках за которой весело топал выводок из тринадцати жучат, подозрительно похожих на её двенадцать.
- Жулифан.
От её вопля проснулась моль. Пошамкала беззубым ртом и выдала: это что за простимуха явилась?
Зря она это сказала, ой зря. Потому как, вдова жучиная, женщина временами умная, всё поняла и вцепилась в космы мухе.
И как понеслось, как завертелось.
- Жу-жу-жу, бзззз, Жу-жу-жу, бзз-бзз-бзз.
А когда их всё-таки разняли, оказалось, что двенадцать и тринадцать сбились в кучу и радостно галдят, ибо такого они ещё не видели. И кто теперь разберёт где чей жучонок? Никто. Потому как все в отца пошли.
- Вместе воспитывать будете, — вынесла вердикт бабмоля.
На том и порешили.
Вспомнив зачем они здесь собрались, были удивлены не найдя величайшего из величайших. То ли воробьи украли, то ли в пылу драки его бренное тело скинули с куста. Погоревали слегка и разошлись, надеясь собраться ещё раз.
p.s: иногда кажется что жук скорее мёртв чем жив, но это только кажется.