Три женщины, сошедшие с ума
От нежеланной власти умертвлять,
Три Парки древние. Когда б она сама
Могла свою отмерять и прервать…
Проклятые бессмертие и смерть!
Скамья истертая и скрип веретена,
Постылое мерило, круговерть
Труда над черной пропастью без дна.
Обрезок за обрезком… Вот судьба!
Ни сути, ни начала, ни конца,
Но птичий грай да ветра ворожба,
И вечные что камень – три лица.
В сухих и неподатливых руках
Шершавая все вьется бечева.
Сменяются любовь, надежда, страх –
Лад новый на неновые слова.