Хоть тюльпаном, хоть чертополохом —
я хотела цветком прорасти;
хорошо — жаждой жизни цвести,
быть бесплодной — и стыдно и плохо.
Я — гнилое, раскисшее семя, —
тихо выла в лицо образам;
Богородица, пряча глаза,
бормотала: «Быть может, не время…»
Тишина, словно шарик, надулась,
истекала слезами свеча;
та секунда — начало начал —
все тянулась, тянулась, тянулась…