2023 с нем. 02 из Маттиаса Клаудиуса

 

Об авторе по русской и немецкой Википедии.

Маттиас Клаудиус (нем. Matthias Claudius, 1740 -1815): немецкий писатель и журналист.
М. Клаудиус изучал теологию в Йене. Курса он не окончил, но стал членом местного т. наз.
Немецкого общества, которое занималось изучением отечественной литературы и поэзии.
Тогда же он сам стал писать небольшие рассказы и песни, а в 1762 г. выпустил первый сборник
стихотворений, расцененных критикой как подражательные.
В 1764 г. Клаудиус отправился в Копенгаген, где познакомился с Фр. Г. Клопштоком, который
повлиял на его дальнейшую литературную карьеру. В то время Копенгаген был городом,
где собирались выдающиеся немецкие ученые и писатели, в кругу которых он был принят.
В конце 1760-х годов Клаудиус работал в гамбургской газете, благодаря чему вступил в контакт
с просветителями И. Г. Гердером и Г. Э. Лессингом.  Затем он стал издавать собственную газету,
где напечатал множество своих статей, рассказов, стихов, басен и т. д.
В 1772 г. Маттиас женился на семнадцатилетней Ребекке Бен, дочери трактирщика.
У пары родилось двенадцать детей, дети были в центре семейной жизни, с ними и для них
отец устраивал бесчисленные домашние праздники.
С 1788 г. Клаудиус занимал должность банковского ревизора, что обеспечивало ему безбедное
существование без серьезных ограничений на его литературную деятельность.
Клаудиус был одним из первых немецких сочинителей, занявшихся народным бытом и писавших для
народа. Он умел соединять простоту с остроумием, и в своё время стал любимым писателем как
простолюдинов, так и культурных классов Германии. Резкий и едкий сатирик, Клаудиус обнаружил
вместе с тем и много таланта в стихотворениях, то полных чувства, то веселых. Особую
популярность заслужили его застольные песни, прославляющие рейнское вино.

======================


По стихотв. М. Клаудиуса
Военная Песнь

Война, война! Вмешайся, Ангел божий,
Останови убийства и разлад!
Как ни суди,- я не желаю всё же
Быть в этом виноват!

Но что мне делать, если предо мною
Мелькают духи павших на войне,
И растворяясь, плачутся с тоскою,-
Ответь -- что делать мне?

Что делать, если жаждавшие славы
Отважные и гордые мужи
Сегодня в жиже корчатся кровавой,
Что делать мне? -- скажи.

Что? -- если их родители и жёны
Счастливые до нынешнего дня,
Простой народ, бедою оглушённый,-
Во всём винят меня?

Чума, напасти, голод   зубы точат,
Могил друзей, могил врагов не счесть,
И во'роны над трупами клекочут --
О, не в мою ли честь?
 
Империя! Короною и златом
Не прирастает значимость твоя.
Идет война... нет, в этом виноватым
Быть не желаю я!

------------------------------
От переводчика.
По немецкой и русской Википедии:
Данное стихотворение было написано М. Клаудиусом в 1778 г. во время "Войны за баварское
наследство".  Под таким названием вошел в историю конфликт 1778 - 1779 гг. между габсбургской
монархией с одной стороны и Пруссией с другой, вызванный притязаниями Иосифа II Габсбурга
на часть территории Баварского курфюршества.... 
Именно настойчивость Иосифа, императора Священной Римской империи, привела к масштабной
войне. Он рассматривал присоединение Баварии к своим владениям как возможность для
восстановления пошатнувшегося влияния Габсбургов в германоязычных частях империи. 
Однако война показала неспособность сторон решить спор вооруженным путём.
Подписанный с помощью стран-посредников договор обязал Иосифа вернуть Баварии бо'льшую
часть оккупированных территорий.
------------------------------

Оригинал
Matthias Claudius
Kriegslied

 's ist Krieg! 's ist Krieg! O Gottes Engel wehre,
Und rede du darein!
's ist leider Krieg – und ich begehre
Nicht schuld daran zu sein!

Was sollt ich machen, wenn im Schlaf mit Graemen
Und blutig, bleich und blass,
Die Geister der Erschlagnen zu mir kaemen,
Und vor mir weinten, was?

Wenn wackre Maenner, die sich Ehre suchten,
Verstuemmelt und halb tot
Im Staub sich vor mir waelzten, und mir fluchten
In ihrer Todesnot?

Wenn tausend tausend Vaeter, Muetter, Braeute,
So gluecklich vor dem Krieg,
Nun alle elend, alle arme Leute,
Wehklagten ueber mich?

Wenn Hunger, boese Seuch und ihre Noeten
Freund, Freund und Feind ins Grab
Versammleten, und mir zu Ehren kraehten
Von einer Leich herab?

Was huelf mir Kron und Land und Gold und Ehre?
Die koennten mich nicht freun!
's ist leider Krieg – und ich begehre
Nicht schuld daran zu sein!

======================


Из Маттиаса Клаудиуса
Плач по Али-бею*

Я расхныкался как баба,
Слезы потекли:
Победила рать Дахаба*
Славного Али.

Нет и не было такого
Витязя в веках.
Он умел разбить любого
Просто в пух и прах.

Он,- в баталиях неистов,
Мудр не по годам,-
Был любимец журналистов,
Ненавистник дам.

Он вина не пил к тому же;
Ах, на целый свет,
Братья, этакого мужа
Не было и нет...

Пеплом голову посыпьте,
Взвойте что есть сил.
По нему скорбит в Египте
Каждый крокодил.

И в серале* аксакалы
Плачут, хоть убей,
Оттого, что пал удалый
Воин Али-бей...

И т.д.

------------------------------
От переводчика.
Приведенная ниже справка из Википедии не дает возможности предположить, почему автор
избрал очевидно иронический, почти ёрнический тон для настоящего стихотворения.
Вероятно, чтобы понять это, нужно более подробное знакомство с данным персонажем и/или
обстоятельствами написания этого опуса.

*Али-бей аль-Кабир (1728 - 1773):  фактический правитель Египта в середине 18 в. 
Прозванный «Великим», он прославился как блестящий дипломат, правитель и воин.
Родился в Абхазии и был этническим грузином. Ему было 13 лет, когда его похитили
и продали в плен. Мальчика купил мамлюк (мамлюки -- знатные воины) Ибрагим Катхуда,
обратил его в мусульманскую веру, назвал новым именем и сам воспитал его.
Али, возведенный в достоинство бея (князя, эмира), стал в 1757 г. правителем (шейхом) Египта.
Он беспощадно боролся с сепаратизмом бедуинских племен, мамлюков и янычар, объединил
под своей властью Нижний и Верхний Египет, приступил к созданию регулярной армии.
Разорвал вассальные отношения с Османской империей, выслал турецкого пашу и прекратил
выплату дани, а в 1770 г. провозгласил независимость Египта и принял титул султана.
Два года спустя армия под началом его близкого друга *Абу аль-Дахаба восстала.
Али-бей был свергнут мятежниками, ранен и пленен.  Умер от ран в каирской тюрьме.

*Сераль -- султанский дворец.
------------------------------

Оригинал
Matthias Claudius
Klage um Ali Bey

Lasst mich! lasst mich! ich will klagen,
Froehlich sein nicht mehr!
Abudahab hat geschlagen
Ali und sein Heer.

So ein muntrer kuehner Krieger
Wird nicht wieder sein;
ueber alles ward er Sieger,
Haut' es kurz und klein.

Er verschmaehte Wein und Weiber,
Ging nur Kriegesbahn,
Und war fuer die Zeitungsschreiber
Gar ein lieber Mann.

Aber, nun ist er gefallen.
Dass er's doch nicht waer!
Ach, von allen Beys, von allen
War kein Bey wie er.

Jedermann in Syrus saget:
»Schade, dass er fiel!«
Und in ganz aegypten klaget
Mensch und Krokodil.

Daher sieht im Geist, wie's scheinet,
Am Serail mit Graus
Seines Freundes Kopf, und weinet
Sich die Augen aus etc.

======================


По мотиву басни М. Клаудиуса
Несушка

Несушка на дворе жила,
Привычка у нее была:
Когда она яйцо снесёт,
То хлопать крыльями начнёт,
Кричать, кудахтать, верещать,
Как если б в доме был пожар,
И всех кругом оповещать,
Какой такой бесценный дар
Она явила свету вдруг.

Однажды к ней пришел индюк;
Он был уже годами стар,
Но разум, что бывает редко,
Он сохранил. И говорит:
Зачем же так галдеть, любезная соседка,
Что голова у всех болит?!
Яйцо снесли вы -- и прекрасно,
Но для чего шуметь напрасно?

Она напыжилась в ответ
И возмутилась: ах, сосед,
Мне это странно слышать, право!
Весь птичник -- тёмная орава!
Ужели не смекнули вы,
Что нынче моды таковы?
Оставьте эту мелодраму!
Я на продукцию мою
Сама рецензию даю,
И яйцам делаю рекламу.


Оригинал
Matthias Claudius
Die Henne

Es war mal eine Henne fein,
Die legte fleissig Eier;
Und pflegte denn ganz ungemein
Wenn sie ein Ei gelegt zu schrein,
Als waer im Hause Feuer.
Ein alter Truthahn in dem Stall,
Der Fait vom Denken machte,
Ward boes darob, und Knall und Fall
Trat er zur Henn und sagte:
»Das Schrein, Frau Nachbarin,
war eben nicht vonnoeten;
Und weil es doch zum Ei nichts tut,
So legt das Ei, und damit gut!
Hoert, seid darum gebeten!
Ihr wisset nicht, wie's durch den Kopf mir geht.«
»Hm!« sprach die Nachbarin, und taet
Mit einem Fuss vortreten,
»Ihr wisst wohl schoen, was heuer
Die Mode mit sich bringt, Ihr ungezognes Vieh!
Erst leg ich meine Eier,
Denn rezensier ich sie.«

======================


По канве Маттиаса Клаудиуса
Песня

Я жизнью удовлетворён! --
Оповести, мой стих,
Владельцев злата и корон,
Что я счастливей их.
А кто и счастлив и богат,-
Я за того всем сердцем рад.

Я слышал, жил один эмир
Когда-то в старину,
Он покорил подлунный мир
И возжелал луну.
А я? мне не нужна луна,
Людская алчность мне смешна.

Я всем доволен. И чего
Еще потребно мне?
Что' я имею -- мне сего
Достаточно вполне.
Излишек мудрецу претит,
А жадный ввек не будет сыт.

Полезность денег -- та вообще
Сомнительна подчас,
И повседневный ход вещей
(Как опыт учит нас)
Способен всё переменить,
И роскошь в пепел обратить.

Творить добро в пути благом,-
Вот мы чего хотим.
И если рады все кругом
Честны'м делам твоим,-
Тогда ты сам, гордясь собой,
Живёшь в согласии с судьбой.

Я жизнью удовлетворён! --
Оповести, мой стих,
Владельцев злата и корон,
Что я счастливей их.
А кто и счастлив и богат,-
Я за того всем сердцем рад.

------------------------------
От переводчика.
В оригинале имеется указание автора, что эта его Песня исполняется на мелодию
английского псалма My mind to me a kingdom is (1588 г.), см. напр.
https://www.cpdl.org/wiki/index.php/
My_mind_to_me_a_kingdom_is_(William_Byrd)

Более того, между этим стихотворением и его прототипом имеется такое сходство,
что произведение Клаудиуса, на мой взгляд, можно считать свободным переложением
или вольной интерпретацией указанного английского текста.
------------------------------

Оригинал
Matthias Claudius
Ein Lied

Ich bin vergnuegt, im Siegeston
Verkuend es mein Gedicht,
Und mancher Mann mit seiner Kron
Und Szepter ist es nicht.
Und waer er's auch; nun, immerhin!
Mag er's! so ist er was ich bin.

Des Sultans Pracht, des Mogols Geld,
Des Glueck, wie hiess er doch,
Der, als er Herr war von der Welt,
Zum Mond hinaufsah noch? –
Ich wuensche nichts von alledem,
Zu laecheln drob faellt mir bequem.

Zufrieden sein, das ist mein Spruch!
Was huelf mir Geld und Ehr?
Das, was ich hab, ist mir genug,
Wer klug ist wuenscht nicht sehr;
Denn, was man wuenschet, wenn man's hat,
So ist man darum doch nicht satt.

Und Geld und Ehr ist obendrauf
Ein sehr zerbrechlich Glas.
Der Dinge wunderbarer Lauf
(Erfahrung lehret das)
Veraendert wenig oft in viel,
Und setzt dem reichen Mann sein Ziel.

Recht tun, und edel sein und gut,
Ist mehr als Geld und Ehr;
Da hat man immer guten Mut
Und Freude um sich her,
Und man ist stolz, und mit sich eins,
Scheut kein Geschoepf und fuerchtet keins.

Ich bin vergnuegt, im Siegeston
Verkuend es mein Gedicht,
Und mancher Mann mit einer Kron
Und Szepter ist es nicht.
Und waer er's auch; nun, immerhin!
Mag er's! so ist er was ich bin.

======================


По стихотв. М. Клаудиуса
Война и Мир

             (I)
Раздавайся, песня мира,
Облети весь свет!
Мир! Для всех мирян и клира
Выше блага -- нет.
А поход или сраженье,-
Разве это наслажденье?
Возгласи!
Возгласи!

ХОР
Не участвуйте в сраженье!
Кровь -- она ведь не мезга:
Слишком дорога!

              (II)
Не триумфы, не осанны,-
Но  п о з о р  тому,
Кто готов чужие страны
Покорить ярму.
Беспричинное вторженье --
Разве это достиженье?
Возгласи!
Возгласи!

ХОР
Войны -- вред и согрешенье,
Кровь -- она ведь не мезга:
Слишком дорога!

               (III)
Князь-радетель сберегает
Веру и страну,
Благодатью осеняет
Мужа и жену
В их любви и попеченьи
О грядущем поколеньи.
Возгласи!
Возгласи!

ХОР
Князь! Блюди свои владенья.
Кровь -- она ведь не мезга:
Слишком дорога!

                (IV)
Но когда, разбою рады,
Налетят враги,
Чтоб разрушить наши грады,
Наши очаги,-
Встанем против их вторженья
Вплоть до их уничтоженья.
Возгласи!
Возгласи!

ХОР
В правой битве -- наслажденье:
Кровь не столь и дорога,
Если бить врага!


Оригинал
Matthias Claudius
Krieg und Friede

DER VORSaeNGER:
Es ertoent ein Lied vom Frieden;
Macht den Saengern Platz!
Denn er ist fuerwahr hienieden
Gar ein grosser Schatz;
Und zu Felde gehn und kriegen
Ist kein Glueck, und kein Vergnuegen!
Saget an!
Saget an!

ALLE:
Nicht zu Felde gehn, und kriegen!
Menschenblut
Ist doch viel zu gut.

DER VORSaeNGER:
Heisst zwar: Voelker ueberwinden,
Glorreich insgemein.
Glor-reich koennen wir's nicht finden,
Glor-arm mag's wohl sein.
Ohne Not ist auch zu siegen
Uns kein Glueck, und kein Vergnuegen.
Saget an!
Saget an!

ALLE:
Wollen ohne Not nicht siegen.
Menschenblut
Ist doch viel zu gut.

DER VORSaeNGER:
Wenn der Fuerst nur leibt und lebet
Fuer den Untertan,
Und das stille Hausglueck schwebet
ueber Frau und Mann,
Und die Kinder in der Wiegen
Wohlgemut und sicher liegen! ...
Saget an!
Saget an!

ALLE:
Ja, du lieber Fuerst! Nicht kriegen!
Menschenblut
Ist doch viel zu gut!

DER VORSaeNGER:
Doch, wenn ohne Fug und Ehren
Jemand trotzt; und droht
Herd und Altar zu zerstoeren;
– Not hat kein Gebot –
Denn zu kriegen und zu siegen,
Und zu schlagen, bis sie liegen!
Saget an!
Saget an!

ALLE:
Das ist Recht, und ist Vergnuegen.
Menschenblut
Ist denn nicht zu gut!

======================


По мотиву Маттиаса Клаудиуса
На смерть моей собаки

Алард мой умер. Грустию томимый,
Я не стыжусь невольных слёз.
У ног моих лежит он, недвижимый,
Мой славный пёс.

Как был привязчив он! Его как друга
Я полюбил, и, видит бог,
Хотел спасти от смертного недуга.
Но я не смог.

Здесь, возле дуба, где под тёмной кроной
Внимая птичью болтовню
Сидели мы -- его в траве зелёной
Я схороню.

А ты приветно над его могилой
Свети,- я говорю Луне*:
Он был мой спутник, и всегда, мой милый,
Был верен мне.

------------------------------
От переводчика.
Возможно, Клаудиус недаром обращается к Луне в конце стихотворения, посвященного
верному четвероногому другу: ведь и сама Луна -- верный, постоянный спутник Земли,
к тому же обращенный к ней всегда одной и той же -- притом светлой -- стороной
------------------------------

Оригинал
Matthias Claudius
Als der Hund tot war

Alard ist hin, und meine Augen fliessen
Mit Traenen der Melancholie!
Da liegt er tot zu meinen Fuessen!
Das gute Vieh!

Er tat so freundlich, klebt' an mich wie Kletten,
Noch als er starb an seiner Gicht.
Ich wollt ihn gern vom Tode retten,
Ich konnte nicht.

Am Eichbaum ist er oft mit mir gesessen,
In stiller Nacht mit mir allein;
Alard, ich will dich nicht vergessen,
Und scharr dich ein,

Wo du mit mir oft sass'st, bei unsrer Eiche,
Der Freundin meiner Schwaermerei. –
Mond, scheine sanft auf seine Leiche!
Er war mir treu.

======================


Из Маттиаса Клаудиуса
Мать у Колыбели

Спи, спи, мой сладкий, мой птенец.
Ты просто вылитый отец,
Хоть говорит родитель твой,
Что носик у тебя другой.
Недавно он зашел, и что ж
Сказал мне, чумовой?
Сын на меня, сказал, похож,
Да только нос не мой.

А мне сдается: носик мал,
Но ты его от папы взял:
Ведь был бы нос не от него,
Тогда кто знает, от кого?
Спи...  пьян отец или тверёз --
Он шутит без конца.
Имей какой угодно нос,
Но сердцем будь в отца.


Оригинал
Matthias Claudius
Die Mutter bei der Wiege

Schlaf, suesser Knabe, suess und mild!
Du deines Vaters Ebenbild!
Das bist du; zwar dein Vater spricht,
Du habest seine Nase nicht.
Nur eben itzo war er hier
Und sah dir ins Gesicht,
Und sprach: »Viel hat er zwar von mir,
Doch meine Nase nicht.«

Mich duenkt es selbst, sie ist zu klein,
Doch muss es seine Nase sein;
Denn wenn's nicht seine Nase waer,
Wo haettst du denn die Nase her?
Schlaf, Knabe, was dein Vater spricht,
Spricht er wohl nur im Scherz;
Hab immer seine Nase nicht,
Und habe nur sein Herz!

======================


По стихотв. Маттиаса Клаудиуса
Весна, Первое Майское Утро

Как я нынче весел, как я рад!
Ликовать ни строгости морали,
Ни рутина мне не запретят,
Да и сам король, поди, едва ли.

Ибо нынче в мир пришла весна,
Неразлучна с розовой денницей,
В волосы цветы вплела она,
Соловьи летят за чаровницей.

О, весна! Блестит роса в саду,
Льётся сладкий дух по всей округе.
... Тирс* мой весь расцвёл, пока иду
Я навстречу ей, моей подруге.

------------------------------
* Тирс: деревянный жезл, посох, увитый плющом и виноградными листьями,
атрибут Диониса, древнегреческого бога вина и рождающих сил природы;
символ созидающего начала.
------------------------------

Оригинал
Matthias Claudius
Der Fruehling. Am ersten Maimorgen

Heute will ich froehlich froehlich sein,
Keine Weis und keine Sitte hoeren;
Will mich waelzen, und fuer Freude schrein,
Und der Koenig soll mir das nicht wehren;
Denn er kommt mit seiner Freuden Schar
Heute aus der Morgenroete Hallen,
Einen Blumenkranz um Brust und Haar
Und auf seiner Schulter Nachtigallen;
Und sein Antlitz ist ihm rot und weiss,
Und er traeuft von Tau und Duft und Segen –
Ha! mein Thyrsus sei ein Knospenreis,          
Und so tauml ich meinem Freund entgegen.

======================


По мотивам притчи Маттиаса Клаудиуса
Вот так-то!..

Взгляни, дружок, на небосклон,
на лик луны негладкий,
смотри, как он изборождён,
везде морщины, складки.

Про эти вмятины его
известно мне немало...
Явился Кунц под Рождество...
Пройдохи и нахала

как он, еще не видел свет,
да будет плуту пусто!
Ну, слушай, что расскажет дед
про Кунца и капусту.

              * * *
У Хайнца садик был как раз
недалеко отседа.
Явился Кунц в вечерний час
и обокрал соседа.

Порою жулик от стыда --
и тот краснеет густо,
а Кунц смеется хоть куда:
мол, чья теперь капуста?!

Как вдруг взялась из ничего
любезная не слишком
Р У К А... -- и шварк к луне его
с нажитым барахлишком.

Хоть причитай, хоть волком вой --
всё зря; детина ражий --   
наш Кунц едва-едва живой
стоит со всей покражей.

Тут он восчувствовал вину
и скуку... стал молиться.
Нет ни души на всю луну,
а время вечность длится.

Сложив персты свои в щепоть,
воззвал он к небу с силой:
Не стану больше красть, Господь!
Прости же и помилуй!

Сто лет   прощения за грех
просить он будет, видно,
тем предостерегая всех
что красть грешно и стыдно.

Канючит он до хрипоты
без отдыха ночного.
Спи... а когда проснёшься ты,         
увидишь Кунца снова.


------------------------------
От переводчика.
Имена персонажей стихотворения Хайнца и Кунца (обычно в форме "Хинц и Кунц")
стали в Германии нарицательным выражением, и его используют,
когда с ироническим оттенком хотят сказать "любой", "некий обыватель" и т.п.,
примерно как у нас "иванов-петров-сидоров".
------------------------------

Оригинал
Matthias Claudius
Ein Dito

Seht doch das kalte Nachtgesicht
Dort hoch am Himmel hangen!
Einst war es glatt, und hatte nicht
Die Runzeln auf den Wangen.

Ja Kind, von diesen Runzeln waer
Nun freilich viel zu sagen;
Am Weihnachtabend kam Kunz her,
Der Henker musst ihn plagen,

Kam her und stahl. Wie ging's ihm nicht!
Er wird nicht wieder stehlen,
Hoer an, und lass dir die Geschicht
Vom Kohl und Kunz erzaehlen.

Heinz hatt ein Gaertchen das war schoen,
Da stieg des Abends Kunze
Hinein, und, hast du nicht gesehn,
Bestahl den Nachbar Heinze.

Sonst schaemt und graemt ein Dieb sich wohl,
Kunz aber nicht; er dachte:
Es faende morgen seinen Kohl
Der Nachbar nicht, und lachte.

Schnell aber war da eine Hand,
Die ihm vertrieb das Lachen,
Sie fasste ihn – husch! und er stand
Im Mond mit seinen Sachen,

Mit seinem Kohl, so wie er war,
Da half kein Schrei'n noch Flehen.
Man sieht ihn itzt auch hell und klar
Mit Kohl im Monde stehen.

Er ueberdenkt nun den Betrug,
Doch wird ihm wohl zuzeiten
Die Zeit und Weile lang genug,
Und waer wohl gern bei Leuten.

All Weihnachtabend ruehrt er sich,
Und ruft aus voller Kehlen:
»Erbarme dich! erbarme dich!
Ich will nicht wieder stehlen.«

Ja, grossen Dank! der arme Kunz!
Nun mag er lange wollen;
Er stehet da, und warnet uns,
Dass wir nicht stehlen sollen;

Steht da, und hat nicht Ruh noch Rast,
Und wird da ewig stehen.
Schlaf, wenn du ausgeschlafen hast,
Sollst du auch Kunze sehen.

======================


По канве стихотв. Маттиаса Клаудиуса
Песенка на каждый день

Благодарю тебя, Творец,
Как за подарок к рождеству,
За белый свет, и наконец
За то, что я живу, живу!

Что вижу горы и моря,
И весь безмерный круг земной,
Где я и милая моя
Ночами бродим под луной.

Мы в мире словно дети с ней,
Здесь бог нам дал вкусить святынь,
И долготою наших дней
Нас наделил... аминь, аминь!

Я возношу хвалу Творцу
Что я не цезарь, не король,
Что не рождён внимать льстецу,
Фальшивить, исполняя роль.

Благодарю, что богачом
Не привелось мне в жизни стать,
Я не хотел бы нипочём
Чванливой роскошью блистать.

Богатство, слава и престиж --
К ним человек стремится, но
Порою с ужасом глядишь
Сколь сердце в нём извращено.

Весомый капитал, гроссбух --
Подспорье в жизненном пути,
Но крепкий сон и ясный дух
За деньги не приобрести.

Здоровье, бодрость, крепкий сон --
Я не желал бы лучших благ.
Пусть остригает свой купон
Живущий на процент с бумаг:

Неколебимо верю я --
Мне хватит малого вполне.
Бог кормит даже воробья;
Он пропитанье даст и мне!


Оригинал
Matthias Claudius
Taeglich zu singen

Ich danke Gott, und freue mich
Wie 's Kind zur Weihnachtsgabe,
Dass ich bin, bin! Und dass ich dich,
Schoen menschlich Antlitz! habe;

Dass ich die Sonne, Berg und Meer,
Und Laub und Gras kann sehen,
Und abends unterm Sternenheer
Und lieben Monde gehen;

Und dass mir denn zumute ist,
Als wenn wir Kinder kamen,
Und sahen, was der heil'ge Christ
Bescheret hatte, amen!

Ich danke Gott mit Saitenspiel,
Dass ich kein Koenig worden;
Ich waer geschmeichelt worden viel,
Und waer vielleicht verdorben.

Auch bet ich ihn von Herzen an,
Dass ich auf dieser Erde
Nicht bin ein grosser reicher Mann,
Und auch wohl keiner werde.

Denn Ehr und Reichtum treibt und blaeht,
Hat mancherlei Gefahren,
Und vielen hat's das Herz verdreht,
Die weiland wacker waren.

Und all das Geld und all das Gut
Gewaehrt zwar viele Sachen;
Gesundheit, Schlaf und guten Mut
Kann's aber doch nicht machen.

Und die sind doch, bei Ja und Nein!
Ein rechter Lohn und Segen!
Drum will ich mich nicht gross kastein
Des vielen Geldes wegen.

Gott gebe mir nur jeden Tag,
Soviel ich darf zum Leben.
Er gibt's dem Sperling auf dem Dach;
Wie sollt er's mir nicht geben!

======================


По мотиву басни Маттиаса Клаудиуса
Две Собаки: Маленькая и Большая

Один плюгавый пёс вконец оголодал,
И вдруг нашёл... мосол! Как все вообще собаки,
Урча, глодая кость со страстью, паки-паки,
Себе минуты он передохнуть не дал.

Разнёсся острый аромат кругом,
И здоровяк-полкан, почуяв дух съестного,
Пустил слюну, взревел "Чего-нибудь такого
И я пожрать не прочь!" -- и припустил бегом.

Малыш, мусоля кости у сарая,
За лучшее почёл убраться от греха,
И убежал, от злости подвывая,
Что не догрыз хрящи и потроха.

Тут подоспел полкан, и остальной мосол
Клыками, крепкими как сталь, перемолол.

                * * *
-- А где мораль?  -- Морали быть не может
Здесь вовсе никакой, читатель; не ворчи.
Да разве же бедняк такие кости гложет,
Чтобы на них польстились богачи?


Оригинал
Matthias Claudius
Der grosse und der kleine Hund, oder Packan und Alard

Ein kleiner Hund, der lange nichts gerochen
Und Hunger hatte, traf es nun
Und fand sich einen schoenen Knochen
Und nagte herzlich dran, wie Hunde denn wohl tun.

Ein grosser nahm sein wahr von fern:
»Der muss da was zum Besten haben,
Ich fresse auch dergleichen gern;
Will doch des Wegs einmal hintraben.«

Alard, der ihn des Weges kommen sah,
Fand es nicht ratsam, dass er weilte;
Und lief betruebt davon, und heulte,
Und seinen Knochen liess er da.

Und Packan kam in vollem Lauf
Und frass den ganzen Knochen auf.

Ende der Fabel

»Und die Moral? «Wer hat davon gesprochen? –
Gar keine! Leser, bist du toll?
Denn welcher arme Mann nagt wohl an einem Knochen,
Und welcher reiche naehm ihn wohl?

======================


По стихотв. Маттиаса Клаудиуса
История Голиафа и Давида,
пересказанная простыми стишками

Жил Голиаф,  силач, герой,
весьма опасный муж.
Он шлем украсил мишурой
и кисточкой к тому ж.
Блестела бронь под стать парче,
и всё такое вообче.

Уже одни его усы
в людей вселяли дрожь,
а распустив свои власы
был варвар с чёртом схож,
и древком грозного копья
служило древо, слышал я.

Лицом -- громила и стервец,
а мозгу -- с гулькин нос.
В кости' широк как жеребец,
а пасть полна угроз.
Всем норовил он дать раза',
и врал, и пыль пускал в глаза.

Злодей семитов поносил,
не проходило дня.
-- Эй, у кого достанет сил
стать супротив меня?!
Кто б ни был ты, дерьма кусок,-
заколочу тебя в песок!*

Вдруг вышел пастушок...  Сердца'
заныли, трепеща:
был только посох у юнца,
да камень и праща.
Он говорит: со мною Бог,
теперь твой щит тебе не впрок.

Булыжник пущенный жужжит --
и хлоп злодею в лоб,
Ничком поверженный, лежит
могучий остолоп.
Давид берёт его же меч,
дабы врагу главу отсечь.

            * * *
Узнав сие, читатель мой,
все вместе мы поймём:
Не хвастовство, не шлем с тесьмой,
не погремок на нём,-
одно подспорье: Бог и Честь
у нас в кровавой битве есть.

------------------------------
От переводчика.
* Вариант:
Израиль поносил урод,
не проходило дня.
-- Cемиты, суки, кто дерзнёт
стать супротив меня?!
Проткну копьём, предам мечу,
в сортире грязном замочу!
------------------------------

Оригинал
Matthias Claudius
Die Geschichte von Goliath und David,
in Reime bracht

War einst ein Riese Goliath
Gar ein gefaehrlich Mann!
Er hatte Tressen auf dem Hut
Mit einem Klunker dran,
Und einen Rock von Drap d'argent
Und alles so nach advenant.

An seinen Schnurrbart sah man nur
Mit Graesen und mit Graus,
Und dabei sah er von Natur
Pur wie der Teufel aus.
Sein Sarras war, man glaubt es kaum,
So gross schier als ein Weberbaum.

Er hatte Knochen wie ein Gaul,
Und eine freche Stirn,
Und ein entsetzlich grosses Maul,
Und nur ein kleines Hirn;
Gab jedem einen Rippenstoss,
Und flunkerte und prahlte gross.

So kam er alle Tage her,
Und sprach Israel Hohn.
»Wer ist der Mann? Wer wagt's mit mir?
Sei Vater oder Sohn,
Er komme her der Lumpenhund,
Ich bax 'n nieder auf den Grund.«

Da kam in seinem Schaeferrock
Ein Juengling zart und fein;
Er hatte nichts als seinen Stock,
Als Schleuder und den Stein,
Und sprach: »Du hast viel Stolz und Wehr,
Ich komm im Namen Gottes her.«

Und damit schleudert' er auf ihn,
Und traf die Stirne gar;
Da fiel der grosse Esel hin
So lang und dick er war.
Und David haut' in guter Ruh
Ihm nun den Kopf noch ab dazu.

                ***
Trau nicht auf deinen Tressenhut,
Noch auf den Klunker dran!
Ein grosses Maul es auch nicht tut:
Das lern vom langen Mann;
Und von dem kleinen lerne wohl:
Wie man mit Ehren fechten soll.

======================


По стихотв. Маттиаса Клаудиуса
После Тяжкого Недуга

Я спал, и вдруг жестокой лихорадкой
Всё тело затрясло.
Хрипела грудь моя, кололо под лопаткой,
Я мучился зело.

Все близкие, скорбя, сошлись к моей постели.
Любимая жена
Бродила взад-вперед, роптала еле-еле
И плакала она.

Вошла Подруга Смерть с улыбкою печальной.
"Я груз с него сниму",-
Она сказала тем, кто были в тёмной спальной,-
"И дам покой ему".

Приветствую тебя, с улыбкой серафима
Ступившую на мой порог!
Но слушай, может быть, еще пройдёшь ты мимо,
Еще не вышел срок.

"Боишься ты? Ну что ж, твои желанья
Исполнить я вольна.
Живи покамест, друг. И до свиданья..."
И сгинула она.

А я воспрял! Благодаренье Богу!
Как хороша земля!
Как хорошо по ней пуститься вдаль, дорогу
С любимыми деля!

О сколь я рад! пусть будет жизнь сурова --
Я жизни рад вдвойне!
А ты, Подруга Смерть, придя однажды снова,
Вновь улыбнёшься мне.


Оригинал
Matthias Claudius
Nach der Krankheit

Ich lag und schlief; da fiel ein boeses Fieber
Im Schlaf auf mich daher,
Und stach mir in der Brust und nach dem Ruecken ueber,
Und wuetete fast sehr.

Es sprachen Trost, die um mein Bette sassen;
Lieb Weibel graemte sich,
Ging auf und ab, wollt sich nicht troesten lassen,
Und weinte bitterlich.

Da kam Freund Hain: »Lieb Weib, musst nicht so graemen,
Ich bring ihn sanft zur Ruh«:
Und trat ans Bett, mich in den Arm zu nehmen,
Und laechelte dazu.

Sei mir willkommen, sei gesegnet, Lieber!
Weil du so laechelst; doch
Doch, guter Hain, hoer an, darfst du vorueber,
So geh und lass mich noch!

»Bist bange, Asmus? – Darf voruebergehen
Auf dein Gebet und Wort.
Leb also wohl, und bis auf Wiedersehen!«
Und damit ging er fort.

Und ich genas! Wie sollt ich Gott nicht loben!
Die Erde ist doch schoen,
Ist herrlich doch wie seine Himmel oben,
Und lustig drauf zu gehn!

Will mich denn freun noch, wenn auch Lebensmuehe
Mein wartet, will mich freun!
Und wenn du wiederkoemmst, spaet oder fruehe,
So laechle wieder, Hain!



По мотивам басни Маттиаса Клаудиуса
<Цензура>

Лет семьдесят назад тому по крайней мере,
иль девяносто, или целый век,
когда просвещены повсюду были звери,
             как ныне человек;
когда бараны, знатные писаки,
строчить и сочинять статьи умели всяки,
и все читали их, надеясь поумнеть,
а цензором служил ворчун-медведь --

властям пришёл запрос: уместно ль с косолапым
            невежей и сатрапом
браниться, перед ним отстаивать права?
Должна быть полная свобода на слова
отныне и вовек у каждого барана!

Лев приказал: медведя запереть,
         не выпуская впредь,
и строго за топтыгиным смотреть:
пусть всякий говорит и пишет невозбранно!

Едва был приговор царём произнесён,
не стало никаких барьеров и препон.
Завякали лягушки что есть силы,
и грозно зарычали гамадрилы,
и зашипел коварный скорпион.
Все обо всём судили да рядили;
паук, гадюка, павиан и рысь
общественной моралью занялись,
не говоря уже о крокодиле.
Не обошлось без волка, без лисы,
да и ослы вносили лепту тоже;
везде и всюду забрехали псы,
и носорог старался толстокожий,
и старый морж бубнил себе в усы.

Сколь оказались звери тароваты
на силлогизмы, мнения, трактаты,
стремясь представить публике свои
записки, афоризмы и статьи,
рассказы, обозрения, поэмы!..
Тут предлагались всяческие темы,
высказывался каждый, кто хотел,
о состояньи иностранных дел
и дел церковных, о последних модах,
о медицине, о целебных водах
эт сетера'. И каждый точно знал
чему учил он, что' он разбирал.
До мелочи, до точки, до детали
им было ясно, словно божий день,
о чём они другим повествовали...
Короче, всё со всем перемешали
и завели такую дребедень,
что и сам дьявол разберет едва ли!

Лев спохватился: умная мысля,
как говорят, приходит опосля.

"Я подданным давал свободу, веря
в правдивость, честь и благородство зверя,
а ныне вижу: эти пачкуны
на пользу государства не годны,
и дельные меж ними очень редки.
Вот мне урок -- не быть наивным впредь."
И повелел прислуге напоследки:
"Сейчас же отоприте двери клетки,
и пусть вернётся к должности медведь."


Оригинал
Matthias Claudius
Eine Fabel

Vor etwa achtzig, neunzig Jahren,
Vielleicht sind's hundert oder mehr,
Als alle Tiere hin und her
Noch hochgelahrt und aufgeklaeret waren,
Wie jetzt die Menschen ohngefaehr;
– Sie schrieben und lektuerten sehr,
Die Widder waren die Skribenten,
Die andern: Leser und Studenten,
Und Zensor war: der Brummelbaer. –

Da kam man supplicando ein:
»Es sei unschicklich und sei klein,
Um seine Worte und Gedanken
Erst mit dem Brummelbaer zu zanken,
Gedanken muessten zollfrei sein!«
Der Loewe sperrt den Baeren ein,
Und tat den Spruch: »Die edle Schreiberei
Sei kuenftig voellig frank und frei!«

Der schoene Spruch war kaum gesprochen,
So war auch Deich und Damm gebrochen.
Die kluegern Widder schwiegen still,
Laut aber wurden Frosch und Krokodil,
Seekaelber, Skorpione, Fuechse,
Kreuzspinnen, Paviane, Luechse,
Kauz, Natter, Fledermaus und Star,
Und Esel mit dem langen Ohr etc. etc.
Die schrieben alle nun, und lieferten Traktate:
Vom Zipperlein und von dem Staate,
Vom Luftballon und vom Altar,
Und wussten's alles auf ein Haar,
Bewiesen's alles sonnenklar,
Und ruehrten durcheinander gar,
Dass es ein Brei und Greuel war.

Der Loewe ging mit sich zu Rate
Und schuettelte den Kopf und sprach:
»Die besseren Gedanken kommen nach;
Ich rechnete, aus angestammtem Triebe,
Auf Edelsinn und Wahrheitliebe –
Sie waren es nicht wert die Sudler, klein und gross;
Macht doch den Baeren wieder los!«

======================


По канве стихотв. Маттиаса Клаудиуса
Январь:  Песня у камелька

Январь -- суровый господин,
Отчасти даже грозный.
Не уважать его седин
Нельзя -- он муж сурьёзный.

Он бодр, не ходит по врачам,
Силён, хоть и не молод,
Он не потеет по ночам,
Предпочитая холод.

Он щеголяет налегке
В коротких сюртучишках,
Не знет флюса на щеке,
Ни спазм, ни рези в кишках.

Пускай цветов не любит он,
Не ценит пенья птички,
Пусть ненавидит жаркий тон
И тёплые вещички,-

Зато когда в печи гудит,
И завывает вьюга,
Когда у очага сидит
Хозяин и прислуга,

Когда в лесу трещит мороз,
А в камельке поленья,--
Он весел чуть ли не до слёз,
И рад до исступленья.

На льду в арктической земле
Дворец его белеет,
Но и в Швейцарии шале
Средь гор Январь имеет.

Вот он ведет войска зимы
Из северного края,
И входит к нам -- и с дрожью мы
Робеем, замирая...


Оригинал
Matthias Claudius
Ein Lied, hinterm Ofen zu singen

Der Winter ist ein rechter Mann,
Kernfest und auf die Dauer;
Sein Fleisch fuehlt sich wie Eisen an,
Und scheut nicht Suess noch Sauer.

War je ein Mann gesund, ist er's;
Er krankt und kraenkelt nimmer,
Weiss nichts von Nachtschweiss noch Vapeurs,
Und schlaeft im kalten Zimmer.

Er zieht sein Hemd im Freien an,
Und laesst's vorher nicht waermen;
Und spottet ueber Fluss im Zahn
Und Kolik in Gedaermen.

Aus Blumen und aus Vogelsang
Weiss er sich nichts zu machen,
Hasst warmen Drang und warmen Klang
Und alle warme Sachen.

Doch wenn die Fuechse bellen sehr,
Wenn's Holz im Ofen knittert,
Und um den Ofen Knecht und Herr
Die Haende reibt und zittert;

Wenn Stein und Bein vor Frost zerbricht
Und Teich' und Seen krachen;
Das klingt ihm gut, das hasst er nicht,
Denn will er sich totlachen. –

Sein Schloss von Eis liegt ganz hinaus
Beim Nordpol an dem Strande;
Doch hat er auch ein Sommerhaus
Im lieben Schweizerlande.

Da ist er denn bald dort bald hier,
Gut Regiment zu fuehren.
Und wenn er durchzieht, stehen wir
Und sehn ihn an und frieren.

======================


Из Маттиаса Клаудиуса
Кристиана

Там, в небесах сияла
Мне звездочка одна.
Ах сколь она бывала
Прелестна и нежна!

Я выходил из дому,
Уверен, что найду
Незримую другому
Любимую звезду,

И стоя у порога,
За это что есть сил
Я каждый вечер Бога
В душе благодарил.

Теперь звезда пропала,
Погас волшебный свет,
И где она сияла,
Ее отныне нет...

------------------------------
От переводчика.
Стихотворение посвящено памяти дочери М. Клаудиуса, скончавшейся от тифа в возрасте
двадцати лет.  Оно стало известно как стихотворение о любви вообще.
Собиратели фольклора Ахим ф. Арним и Кл. Брентано включили его текст в свой сборник
народных песен под названием «Пропавшая звезда».
------------------------------

Оригинал
Matthias Claudius
Christiane

Es stand ein Sternlein am Himmel,
Ein Sternlein guter Art;
Das taet so lieblich scheinen,
So lieblich und so zart!

Ich wusste seine Stelle
Am Himmel, wo es stand;
Trat abends vor die Schwelle,
Und suchte, bis ich's fand;

Und blieb denn lange stehen,
Hatt grosse Freud in mir:
Das Sternlein anzusehen;
Und dankte Gott dafuer.

Das Sternlein ist verschwunden;
Ich suche hin und her
Wo ich es sonst gefunden,
Und find es nun nicht mehr.
                1796

======================


Из Маттиаса Клаудиуса
Тиль-Дровосек, или по поводу
некоторых современных
философских построений

Тиль целый день рубил дрова,
Тяп-ляп, тяп-ляп, раз-два, раз-два
В обыденном порядке.
Как вдруг, ударив по бревну,
Колун взлетает на луну,
Сорвавшись с рукоятки.

-- Шабаш! подумал Тиль, -- пора:
Как мне рубить без топора?
И чем поправить дело?
Сдается, впрочем, средство есть:
На месяц тоже можно влезть,
Коль подойти умело.

Тиль был затейник еще тот!
Ну вот он лесенку берёт
И не впадая в раж, но
В себе уверенный вполне
По перекладинам к луне
Взбирается отважно.

А всё же месяц не достать,
Похоже, даже если встать
На концевую планку...
Но усмехаючись в усы,
Тиль, как песочные часы,
Перевернул стремянку --

И вновь полез... Чуть отдохнёт,
Опять стремянку обернёт,
И ну взбираться снова;
И так проделав много раз
Наш дровосек и верхолаз
Достиг Луны. Готово!

Луна огромна и пуста,
Поди обшарь-ка все места,
В углах и ямах роясь.
Однако Тиль глазаст и спор,
И он, сей миг найдя топор,
Заткнул его за пояс.

Читатель славный! Я и ты --
Мы оба с этой высоты
Сходили бы со страхом.
Но Тиль неробок, Тиль силён,
И вниз сумел спуститься он
Шутя, единым махом.

Вот стало быть и все дела.
А между тем и ночь пришла,
Пора под бок к хозяйке:
Передохнуть, попить-поесть
Да и поведать всё как есть
Подруге без утайки.


Оригинал
Matthias Claudius
Till, der Holzhacker

Zur Erlaeuterung der neuen
philosophischen Methode...

Till hackte Holz auf Mord und Brand
(Der Mond am Himmel vor ihm stand),
Husch auf, husch kraeftig nieder;
Da fuhr ihm 's Beil, bei Ja und Nein,
Vom Schaft, und in den Mond hinein,
Hinein, und kam nicht wieder.

»Feirabend«, sprach Till, »alleweil!
Denn hack mir einer ohne Beil,
Koch einer ohne Kohlen! –
Weil Till denn ohne Beil nichts kann;
So muss er, halter, wohl daran,
Und muss es wiederholen.«

Gesagt, getan. Er geht zur Stund
Und nimmt die Leiter von der Wand,
Wirft von sich Hut und Muetze,
Und stellt die Leiter frank und frei
Vor sich hin, und – und, ein zwei drei,
Bis oben auf die Spitze.

Da sass er, sah zum Mond hinan;
»Noch«, sagt' er, »bin ich nicht daran,
Doch vivat meine Leiter!«
Und drehete, so wie er sass,
Sie um, als wie ein Stundenglas,
Und stieg allmaehlich weiter.

So fuhr er fort: bald ruht' er sich,
Dann dreht' er wieder um und stieg,
Und stieg und drehte wieder;
Und kam, nachdem er's oft getan,
Im Monde wohlbehalten an,
Und setzte sich dort nieder.

Der Mond ist gross, ein wuester Ort,
Und mancher sucht vergebens dort;
Tilln sollte alles gluecken.
Er ging kaum drei vier Schritte weit,
So lag das Beil da gross und breit;
Und er steckt's in die Ficken.

Uns andern wuerd's in solcher Hoeh
Wohl schwarz vor Augen, angst und weh;
Doch Till blieb keck und munter.
Er witterte nicht Furcht noch Fahr,
Und, wie er aufgestiegen war,
So stieg er auch herunter.

Das Ding war also abgemacht;
Indes war es nun Mitternacht,
Und ihn fing's an zu grauen.
Da macht' er 's Beil geschwinde fest
Am Schaft, und lief damit zu Nest,
Und sagt' es seiner Frauen.

======================


Из Маттиаса Клаудиуса
Очарованная Звездами

Когда окончив труд дневной,
Все спят в полночный час,
От звезд небесных надо мной
Не отвожу я глаз.

Они похожи на ягнят
Что бродят вдалеке,
Они как бусинки блестят
На шёлковом шнурке,

И пронизая темноту,
Мерцают в вышине.
На их живую красоту
Не наглядеться мне.

И я не сплю всю ночь, и вновь
Провижу сердцем вдруг,
Что мир прекрасней, чем любовь,
И больше наших мук.

И я ищу свою звезду,
И взор вперив во тьму,
Чего-то всё ищу и жду,
Тоскуя по нему.

Оригинал
Matthias Claudius
Die Sternseherin Lise

Ich sehe oft um Mitternacht,
Wenn ich mein Werk getan
Und niemand mehr im Hause wacht,
Die Stern am Himmel an.

Sie gehn da, hin und her zerstreut
Als Laemmer auf der Flur;
In Rudeln auch, und aufgereiht
Wie Perlen an der Schnur;

Und funkeln alle weit und breit,
Und funkeln rein und schoen;
Ich seh die grosse Herrlichkeit,
Und kann mich satt nicht sehn ...

Dann saget, unterm Himmelszelt,
Mein Herz mir in der Brust:
»Es gibt was Bessers in der Welt
Als all ihr Schmerz und Lust.«

Ich werf mich auf mein Lager hin,
Und liege lange wach,
Und suche es in meinem Sinn,
Und sehne mich darnach.

======================
======================
======================
======================