Если рассмотреть под микроскопом
Шрамы на истерзанной душе,
Пусть одни из них зовутся «опыт»,
А другие «жизненным клише»,
То вопрос возникнет: «Как же это?
Почему она ещё жива?»
Вопреки всему в ней много света,
Хоть терзали жизни жернова.
Шрамы, как ступени, вехи, метки.
В них любовь, которой не вернуть.
В них жестокосердье человека
И тупая боль, что не вздохнуть.
Бьют куранты, отмечая полночь,
Боль терзает словно бы к дождю.
Время медленно придёт на помощь,
Боль пройдёт, а шрамы не уйдут.