Был февраль.
Был покой в квартире.
К стёклам сумрак прильнул извне.
Кто же знал, что усну я в мире,
а проснусь в затяжной войне.
Пять утра... мне казалось звёзды
громко лопались за окном,
а ветрище ударом хлёстким
сотрясал раз за разом дом.
Было тяжко и было тошно
признаваться, что дело — швах.
Ужас видели кот и кошка
в беспокойных моих глазах.
А потом, на вторые сутки,
очутилась я в дне сурка:
в коридоре под грохот жуткий
в дымном чаде от табака
матерился сосед нехило,
неустанно молилась мать,
и откуда-то брались силы,
чтобы есть и почти не спать.
...Март не менее злобно грянул,
сокращая на жизнь лимит.
Дом по левую руку — ранен,
дом по правую — был убит.
Нас, одних из последних, с мамой,
из оставшихся «могикан»,
объезжая ежи и ямы,
уносил в никуда седан.
...Время скачет, но помню чётко,
как дорога трещит по швам,
как сползает скелет высотки
в догорающий рядом хлам,
как обугленный по лодыжки,
почернев от золы и бед,
машет фетровой лапой мишка
и затравленно смотрит вслед.
10.2023