Дрожь пробежала по телу смартфона,
Предупреждая об утреннем госте.
Вижу, качается у домофона
Юноша худенький – кожа да кости.
В белом берете, шарфе по-французски,
Цвета размытой дождем акварели.
Что-то лопочет, бедняга, по-русски:
Будто бы в городе он две недели
Бродит озябший по паркам и скверам,
На площадях декламирует вирши,
Только его куртуазным манерам
Чай у камина английского ближе.
Чем помогу тебе, юноша робкий?
Здесь не усадьба, не аглицкий хаус.
В городе лишь из бетона коробки,
И авто-мото-троллейбусный хаос.
Не унимается – места немного
Он занимает в квартире поэта:
Стол у окна, табурет колченогий,
С книгами полка и шкаф для берета.
Сердце не камень – укутавшись пледом,
Дверь отворю городскому бродяге:
"Кажется, с Вами мы виделись где-то?'.
Он, стушевавшись, ответит: "Ноябрь".