Людовик XV нравится мне,
как зонт парасоль из серебряных строп.
Всё катится к чёрту, всё движется к тьме.
Он машет рукой: "После нас хоть потоп".
В Версале развратные дети снуют,
танцуют, сбивая хрусталь со столов.
Маркизы от устриц на мрамор блюют.
Жозеф Гильотен не тревожит их снов.
А в спальне Людовика та Дюбарри,
что ловко легла на постель Помпадур.
Меняются маски, сияют огни.
Тринадцатилетних напудренных дур
помазанник Божий уже разлюбил,
и чёрная оспа уже не секрет.
Терновый венец в Нотр-Дамме кровил.
Месье Робеспьеру четырнадцать лет.