«А взрослыми вы, дети, разъедитесь, останусь
Я с тем, кому мать старая особенно нужнее.
Но Толик пока учится, об этом думать рано,
И Галка за Поспеловым, намучаюсь я с нею,
После получки ссора, она ко мне с ребенком,
Обычно там и рвется, где безнадежно тонко»
Ты не гони Казанцева, какой ни есть мужчина.
Интеллигент и умница, но вот беда, что пьет.
«Вконец я с ним измучилась, мне надоело, сына.
Из дома его выгнала, при бане пусть живет.
И жалко, и не верю, что пить он перестанет,
Под вечер уже пьяный, и денег нет в кармане.
Приёмник, телевизор, магнитофон – бутылка,
Он просит за работу не деньги – похмелиться.
Ругну в сердцах я грубо, и шлепну по затылку,
Скукожится, прям жалко, что прогоню, боится,
Клянется, пить он бросит и шляться по поселку,
А через день он пьяный, ругать его что толку!»
В Москву не соберется, там мать, жена, ребенок,
Доцентом был, и мог бы достичь высот немалых.
«Интеллигент он вшивый, дурак он, кот ядрёный,
Пропил он всё на свете, судьба, мол, захромала.
Вожжа под хвост такому, как попадет, бунтует…
Ты отдыхай пока что, кормить его пойду я…»
Рассказчик он отменный, репертуар Сличенко,
Классическую музыку он знает досконально,
Из будней высшей школы разыгрывает сценки…
Сломался, опустился, и тон в речах финальный
Звучит: «Пусть я погиб, они – какашки и пиписки,
А не друзья, ублюдки, подонки они низкие…»
В семидесятых высланный подальше от столицы
За тунеядство-пьянство, лишенный всех регалий,
Немощный, безвольный, что низко пал, стыдится.
Печальная история… В селе жильё, работу дали
Электриком в сушилке, где наша мама кочегаром
Трудилась, там жизнь свела их, одиноких, в пару.
А мы разъехались, остался с мамой младший
Сын в одном доме, в квартире за стеною…
Казанцев спился, он обречен, пропадший,
Сын от отца отрекся, не разведен с женою,
С вины глубокая обида его терзала тяжко,
Напьётся и кричит: «Вы все пиписки и какашки!..»
07.07.86.