***
Пишешь... Заходишь издалека,
Полунамеками, полушутя.
Аккуратно слова выбирает рука.
Это сколько женщин спустя?
Что-то про осень, что-то из Бродского.
Был, жил, выл, остыл...
Но вот снова, по-идиотски:
Одной лишь тебе, тобой... А ты?
А я вижу тебя насквозь:
Прошерстил записную книжку.
И вбиваешь слова, как гвоздь:
Куколка, детка, малышка...
Приторные, вязнут во рту.
Давно пора изменить стратегию...
Все-таки ты напал не на ту,
И свою проверенную элегию
Держи фигой в кармане.
Да, она хорошо покупается,
Но пусть хоть одной дурочкой меньше станет,
А лучше пусть их совсем не останется.
После тебя — выжженная трава,
Стоптанные сапоги, в патине медь...
И — тоннами — только слова,
От которых — только болеть.
Что-то про дождь, неизбежность разлуки
(Тут бы могла быть чернильная капля),
Запах, невысказанность, губы, руки,
Узы, которые не ослабли...
О, этот переход на высокий слог!
Видимо, под коньяк.
Знал, но не знал, мог, но не мог,
Но теперь все иначе, теперь не так...
Но теперь все иначе. Теперь не так.
Мне не нужно стоять на цыпочках или сидеть на корточках,
Я не выкину белый флаг
В настежь открытую форточку...
Пишешь... Заходишь издалека,
Полунамеками, полушутя.
Аккуратно слова выбирает рука.
Целую жизнь спустя.