На часах четыре двадцать три.
Что ж, подъём! Виват, кинематограф!
Под глазами светят фонари,
Цвет лица зелёный, как у огров*.
Больше мне писать не суждено.
Не до ямбов мне, не до хореев...
Я вожу людей по Главкино
Так, как Моисей водил евреев
По пустыне. Ровно "сорок лет"
В лабиринте длинных коридоров
Ищем павильон и туалет,
Не теряя веры и задора.
Матерясь, тащу в одной руке
Для артистов суп из осьминога,
Кофеёк на птичьем молоке,
Кашу со слезой единорога.
Веки весят двести тридцать тонн,
Я вовсю борюсь с синдромом Вия,
Но сдаюсь... Приходит дивный сон.
В полудрёме вижу: Мамма мия! -
Словно одинокий пилигрим
Бледный, грустный, дёрганный от стресса,
Злой актёр идёт на перегрим,
Допивая четверной эспрессо.
*огры - великаны-людоеды, имеющие зелёный цвет кожи.