Владимиру Голубятникову с признательностью.
В ущерб пошли Христос и Божья Матерь
Порой серьезно а порой дуря
Философ был психологом царя
А царь включал его в реестр знати
И вот уж о конгрессе и сенате
За штоссом зашептались втихаря
И не подумав что они творят
Власть придержащих записали в тати
Еще дивились тонкости манер
И грязно пошутить про адюльтер
Еще считалось нехорошим тоном
На почве всеспасительных химер
И расцветал язвительный Вольтер
Остряк присяжный и кумир салонов