Лист последний слышит горький зов.
Небеса, низки и непреклонны,
В час вечерних облачных костров
Расправляют алые знамена.
А потом, закатом отгорев
И укрывшись ночью чернокрылой,
Колыбельно-приторный напев
Вспоминает мир, уснуть не в силах.
Ты выходишь в сумрак и туман,
И молчишь, покуда руки стынут,
И стоишь, как будто чем-то пьян
Или, может, слишком трезв отныне,
Или, может, слишком невесом,
Слишком груб с душой и слишком нежен,
И совсем с собою не знаком,
Словно жил ты здесь - и вовсе не жил.
Далеко отсюда до зимы,
А до лета - дальше многократно,
И стоишь ты на границе тьмы,
И никак не повернуть обратно,
И не скрыться, и не онеметь,
И не стать сговорчивым паяцем,
И не сдаться этой гулкой тьме,
И её в себе не убояться...
Лист последний никнет и дрожит -
Что земле до жертвы листопадной?
И стоишь ты на границе лжи,
Но она и есть - граница правды,
Но она и есть - граница сна,
А за снами в бодрости и бденье
Не зима грядёт, а жизнь сама -
Труд и радость нового рожденья.
7.11.2023