Век двадцатый принес нам немало
Удовольствий и горя, причём:
Нам полезных вещей не хватало,
Зато чувства били ключом!
Эти чувства хлестали фонтаном,
Мир эмоций творил чудеса…
Просто юность неслась ураганом,
А наивность слепила глаза.
Нынче чувства плодят лицемеры:
У обид отмечается рост,
Гордость пышно цветёт выше меры,
И бушует латентная злость.
Наш покой будоражит ген страсти,
От эмоций спасения нет,
И играя душой на контрасте,
Добавляет огня интернет.
Всё сплелось: умиление с гневом,
Оптимизм, а на роже – печаль,
Есть восторг – но в глазу только левом,
Ну, а в правом – тревоги вуаль.
Вожделение спорит с любовью,
Всем плевать - чья там страсть победит,
Приближается страх к изголовью,
Ниже пояса – радость свербит.
Как впихнуть доброту и радушие
В сердце, залитом местью и злом,
И добавив чуть равнодушия,
Завязать это мертвым узлом?
Нынче Ящик Пандоры открыли
И с экранов попёр негатив:
Боль и ужас весь мир захватили,
Наш покой, в чёрт-те что превратив.
Спрос на ненависть просто огромный,
Он - наш главный медийный продукт,
Зависть – скрытый мотив, очень стрёмный,
Но - изделие собственных рук.
Рвутся чувства из запертой клетки:
- Отпусти, дай нам волю, не трусь!…
И по-птичьи вспорхнув, будто с ветки,
Улетают, оставив лишь грусть.
Мы в сомнениях ищем изыски:
Где решимость, вина, сантимент?
Нам от счастья остались огрызки
И надежды - всего лишь на цент…
Был я раньше чванливым и гордым,
Но заметил, что без суеты,
Становлюсь я счастливым и добрым,
И особенно – после еды.
Во мне прячется страсть демагога,
Я в восторге, как все болтуны, -
Если я окажусь хоть немного
Или в чём-то умнее жены.
И предвидя итоги, задолго,
Мои демоны чувствуют зуд:
Как они с чувством скорбного долга
Мои страсти к себе увезут.