Мне казалось: он уверенный вполне,
Он возьмет любую высоту,
Покорит сверхъяркую звезду.
Он, непревзойдённый в болтовне,
Облачается в харизму, как в костюм.
Я не помню, кто он: Водолей?
Козерог с походкой королей?
Или, может, Овен-вольнодум?
Пропадали, как судёнышки в шторма,
Были рады с ним пропасть навек
Женщины, от счастья без ума.
Платья таяли на них, как снег.
Из моих знакомых - целых три. . .
Или нет, четыре. . . даже пять,
Разум есть у каждой, вес и стать,
Муж с шофером и секретари.
Промотаем плёнку на года,
Переедем в каменный Нью-Йорк.
Не скажу, что испытала я восторг,
Когда крикнул он: "Вот это да!"
На Седьмой, бурлящей Авеню.
Как он смог в толпе меня узнать?
Мы в кафе сидели. Вспоминать
Молодость и дальше, жизнь свою,
Начал он с "тогда", издалека.
Он включил харизму в тот же миг,
Дядечка седой, почти старик.
Дрожью мелкою тряслась рука,
Подбираясь к замершему рту
С чашкой чая - бывший кофеман,
Соблазнитель женщин и гурман,
Чуявший добычу за версту,
Сиротливый, нелюбимый, без детей,
Сам себе хозяин, сам - судья,
Своего вершитель бытия
И паук пустых своих сетей.
Он немного помолчал, потом сказал:
"Одиноко". И ушел в себя, былого.
Я искала правильное слово,
Удивляясь: как он исхудал.
Он же был уверенный вполне,
Что достигнет неземных вершин.
Он молчал. И в наступившей тишине
Вдруг сказал куда-то вдаль: "Зачем я жил?"
© Валерия Коренная