Струнным инструментом заиграл, вторя голосам кладбища.
Рунным камнем будто столпом держатся границы капища.
Свойственна цифр алхимия происходящего у межи.
Двойственно мышление странника, упёртого в рубежи.
Убежит ум за разум, когда в тупик попала логика.
Грабежи не страшат нищего, потрясения - стоика.
Самозабытье стало дурманом - ума восприятием.
Шрамы и битие к голосу из нутра неприятием.
Приятелем, но не другом быть лишённому искренности.
Влиятелен заверивший в своих доводах Истинности.
Бранный прах пал снегом, ветра надули паруса корвета.
В странных снах погрузиться в отражение лунного света.
Завета о чуде радуге носитель: Бог с тобой, Аминь!
Совета знавший знахарей, над проёмом поместив полынь.
Слышу звон, но никак не узрю место его источника.
В нишу я поставил кувшин и часы хода песочного.
Из точного знаю, что всё сказанное обратится в ложь.
Заточника взгляд знающий, режущего словом слои кож.
Безыскусность камней рукой творца обратилась в шедевры.
Неприступность стены плача - мост собравшему в пучок нервы.
Первый стал последним, что снова оказался у начала.
Плевры лишённый, вдыхая горечь, где казнь с оком венчала.
Порицание снесший разрушил свой же песчаный замок.
Восклицание немо промолвив, дойдя до крайних ставок.
Рамок лишённый, собрал лик Солнца и Парящий серп Луны.
Самок и самцов там уже нет, когда скинуты валуны.
Горящий яро полностью сгорит, тлеющий лишь сотлеет.
Парящий сокол младенца спасёт, мудрый слова посеет.
На клее с изнанки скрепил бред горячки, растрепал космы.
Овеет дыхание вечности, излечив голод оспы.
Дуновение её надежда - надо ещё попотеть.
Маловерие провалит за Ним идущего по воде.
В бороде вижу защиту традиций, народа общности.
Порадей над делом, лишившись своей животной мощности.
Овертона окно захлопнул, на пир уродств ставлю табу.
Камертона вечного слуга, покой не найду и в гробу.
Горбу как память о грехе быть несённым, будто веригам.
На лбу всё прочитает Простой, откинувший все интриги.
Ярое Солнце восходит - играют на полях полосы.
Карою растут головы гидры, столь быстро как волосы.
Колоса мы держит злато, иным достанется головня.
По носу укор новичку, шумно ловящему голавля.
Страдание, что бремя людей, чья жизнь дурна и Нелепа.
Задание - узреть Небо в Господе из вина и хлеба.
Репа выдернется семьёй, к царю в пучину прыгнет Садко.
Крепа в изречениях шагнувшего за мрак и молоко.
Суть духовности в очищении и испитии яда.
Круть для разбега страшна больше кругов и исчадий ада.
Падать до седьмого дна, чтобы впредь не покрыла Ржавчина.
Задан вопрос о спасении - в помощь оброк и барщина.
Ложь, ложь, ложь и перед смертью животный страх лезет под кожу.
Дрожь: упал вновь и собрался прожить ещё один век лёжа.
Рожа вместо лика, дорога ввысь теперь как сажа бела.
Боже, у края время несётся , и жизнь летит как стрела.
Живинки жар Раздувая в мертвецки замёрзших, что свита.
Новинки - уловка торговцев, и к спящему придёт мытарь.
Крыта карта убаюканному Матерью- Материей.
Плиты раздвинулись новой луной, сумрачной мистерией.
Ступил к вершинам, открыв дверь в сказку, уж не будет, как раньше.
Крупиц ныне волшебных хозяин, и не гоже жить в фальши.
Банши на краях поляны, и дыхание смерти остро.
Дальше там подлунный свет, незнакомый графу Калиостро.
Ввысь взираю пристально , столь восхищаясь полётом стрижа.
Слизь вышла, вхожу в туман, после чего ниспадает межа.
Прижат и остёр, вбирая сияние Духа Короны.
Скрежа распахнулись ворота, и слетятся три вороны.
Щадящий ровную поступь узрел суть - уж не властны гуны.
Пастбище табунов коней залито Сиянием Лунным.