Отдохнут
Было утро, будет вечер
и наступит скоро ночь,
и зажгутся вскоре свечи,
и не станут вод толочь
и не в ступе, за трибуной,
просто в жёлтый микрофон.
И уйдут ко сну всей Думой,
и отставят злой закон.
Отдохнут мужи беспутства,
клёны, дряблые дубы
всепланетного паскудства
термоядерной борьбы.
И природа присмиреет,
петухи займут насест.
Небо в грусти посереет,
сумерки висят окрест.
Исходил дорог немало.
Был на Полюсе Земли.
Стискивало нас и мяло.
Возрождались мы в любви.
Стал известным вот Поэтом –
это быль, не анекдот.
Я прощаюсь с Этим Светом,
путь держу давно на Тот.
Спешат
Я слышу голос Окуджавы,
о благородии поёт.
Ему обидно за Державу,
что на соседей, падла, прёт.
Высоцкий Душу мне терзает,
как бы гитарную струну.
Никто во власти уж не знает,
критиковал как он страну.
Твардовский Саня – тот напротив
вождей всех подлых воспевал.
Он репутацию испортил,
что стала будто бы овал.
И даже Маяковский молвил
вождю живому громко: “Нет!”
Так проявил свою он волю
и доказал, что он Поэт.
А что сказать вам про Демьяна? –
Участник издевательств всех.
Он превратился из смутьяна
в угодника, войдя в успех.
Все эти краткие портреты
торопятся попасть в тетрадь.
Совково-светские Поэты
все подхалимничать спешат.
Обнажив клыки
“Русский Мир” мы установим!” –
закричали мужики
и пошли они конвоем,
обнажив свои клыки.
Мародёрили с улыбкой,
убивали всех подряд.
Шли походкой пьяно-зыбкой.
Был их вождь безумный рад
беспределу пехотинцев,
вешал ордена на грудь.
Слал ракеты – смерть-гостинцы.
Результат – Гаагский суд
распахнул свои ворота,
принял всех до одного,
первого из них его.
Заигрался вождь-мерзота.