На коне, по бездорожью,
Надрывая струны жил,
Продирался рысью-дрожью
Я по жизни — как не жил.
Заблудился, видно. Глянул:
Конь мой тернием покрыт,
На глухой лесной поляне —
То ли терем, то ли скит.
Вдруг из этого строенья
Вышел старец, сед, как лунь,
А ещё через мгновенье —
Дева, краше, чем июнь.
И давай коня голубить:
Холить, чистить да скрести,
Да поить, да кутать в шубе,
Да овёс давать в горсти.
А старик настойки пряной
Чаркой потчуя меня,
Расспросил, хоть и не прямо,
Где я взял того коня:
Не один, мол, не отыщет
Средь лесов заветный скит.
«За него даю я тыщу!..» —
Чистым золотом звенит.
Говорю: «Послушай, отче,
Я друзей не продаю.
Да и конь сам не захочет
Без меня в чужом краю...»
Но старик нащупал точку:
«В самый раз ему наш край!
Вместо денег, хочешь — дочку,
Деву эту забирай!..»
Встрепенулась птица-сердце!
Что-то ёкнуло в груди.
Кровь вскипела, как от перца,
И ничем не остудить...
Так, почти в конце похода,
И лишился я коня.
А ещё через полгода
Дева бросила меня...
Жизнь — сплошное пепелище,
Мудрецов хохочет рать:
«Ведь тебе давали тыщу!
Надо сразу было брать!..»
Я хриплю, зову подмогу,
В мире , хрупком, будто лёд:
Конь нашёл туда дорогу.
Вдруг обратной не найдёт?..
Илл. Картина автора. Холст, масло. 1986.