Россия была главным врагом турецкого султана
И Карл XII из Варницы к нему взывал:
Нужно положить предел честолюбию и властолюбию царя –
Продолжал он отхватывать от Швеции лакомые куски.
Султан долго колебался, но всё же России объявил войну,
Карл ликовал, а Пётр был озабочен –
Он повелел двинуть на юг русские войска.
Стоял февраль тысяча семьсот одиннадцатого года,
Истоптали снег гвардейские полки возле Успенского собора,
Обвисли знамёна с надписью «Сим победиши!»,
Едва колыхались хоругви с ликом Христа –
Обмёрзшие пальцы прихватывал морозец.
А в соборе между массивными столпами хор гудел,
Шёл молебен на одоление врага Христова имени:
Сонмища агарянского и супостата «турского» султана,
Служил митрополит Рязанский и Муромский Яворский.
Крестным знамением истово Пётр осенял себя,
Тысячи глаз в его сторону смотрели –
Рослая, крепко сбитая женщина рядом с ним стояла:
Румянец её щеки заливал,
Наполовину закрывал лицо сиреневый платок,
Привлекала она внимание, смотрели люди на неё.
Шёпот в соборе раздавался: «Грех великий на царе…»,
«Законная царица Евдокия в монастыре…»,
Всё было узнано, слух впереди бежал:
Государь презрел законы и обычаи,
И обвенчался при живой жене,
Пусть тайно, но с простою портомойкой,
Пусть крещёной, но лютеранскою служанкой.
И это было невероятно – явление новой царицы,
Царь в жёны взял простую бабу,
Даже не девицу, перебывавшую у многих,
И все дивились дерзости царя Петра –
Он бросил вызов и обществу, и церкви,
Все ждали только одного – небесной кары.
А Пётр в ответ на это лишь смеялся –
Он, наконец-то, женщину обрёл себе под стать,
А то, что низкой крови, то это даже лучше.
И Господь, почему-то, нечестивца не карал,
Может, потому, что был он царь,
И своими желаниями сам повелевал,
А может, по какой-то совсем другой причине…
Вскоре отбыл царь с новою царицею в поход,
Его потом назвали Прутским,
На реке Прут генеральное сражение случится,
С турецко-татарской армией там царь сразится.