Жую обыденный день,
Пережевываю
И глотаю, хотя и лень
Передовицы газет
(Я их в ватерклозет
Непременно смываю)
Где нам не устают
Внушать по кругу
Тошнотворное
Таинство
Бесполезности,
Где ходят кру;гом
Пересмешники,
Репликаторы,
Второгодники,
Второсортники...
Но безгрешны те,
Кто достиг побед,
Дифирамбы им,
Благоденствия.
Ватник бьёт либерала резиною,
Рынок пенсионера – корзиною:
Империалистическая ирония
Научилась вещать на юродивом.
Наш фашист не убийца на фронте,
Не мучитель сирых за забором
С колючей проволокой и частоколом,
Не кровавый диктатор, не фюрер,
Не вождь, не нацист коронованный,
А сосед, что живёт чуть поодаль,
Не так далеко, как сам Мефистофель,
Эксплуататор он очень подкованый,
Мелкий и жалкий, но всё же князёк,
Что из грязи любой поимеет профит,
И прибыль запустит на грязи поток,
И алчет воро;ной всё что ярко блестит.
Он по цеху коллегу
Сожрёт с потрахами,
В фарш его, да в котлету,
Да по печени сапогами.
Если дело выгорит хотя бы на грошь,
Не побрезгует даже чумную вошь
Прямо в дёсны расцеловать,
Лишь бы целковый обуздать
Да освоить, едрёна мать!
Смотрю, но лучше бы не видел вовсе,
Как заливает очи так и сяк
Обычный наш сосед, разнорабочий,
Трудяга, простолюдин, добряк.
Дворняга мёрзнет под забором,
Вот-вот испустит дух, увы и ах,
А за стеклом другие люди сбором
Все в ослепительных шелках.
В тепле, в избытке, в шоколаде,
Да всё едять, едять, прокляты...
Все при чинах, да при погонах,
Все в изнурительных трудах,
Решают, куда бы сунуть лапу
И кому б на лапу дать нахрапом.
Чудные ищут иноземный разум –
Антрепренёрство для господ,
Но не способны ни скотину,
Ни даже ближнего своя понять.
Все яйца, да в одну корзину –
Да в свой вместительный живот,
А для сердобольных грусти мину:
«Держитесь крепче, денег нет,
Всего хорошего! Привет!»