Он стоял ни живой и ни мёртвый,
Не намеренно сжав кулаки.
Воздух был липкий, тяжёлый и спертый.
А в стёклах очков снуют огоньки.
Он не был предателем собственных мыслей.
Работу свою он давно не любил,
От книг уничтоженных - лишь газ углекислый.
И в каждой из книг он себя хоронил.
Он прятал глаза за широкой фуражкой,
В них были смятение, ужас и страх.
Счастливым считал себя только с натяжкой.
А боль по кусочкам он прятал в стихах.
Последний пожар он развёл специально.
Земля под ногами горела давно.
С собою хотел быть в союзе морально.
Ведь совесть не выиграть в ночном казино.