Э-1-8в
«Имущему в том всё даётся,
У неимущего — отнять»!»
— На свете все как продаётся,
И всё возможно поменять…
В ней нет нисколько эгоизма,
Её мне жалко иногда,
Она — послушна, не капризна,
Была б хорошая жена…
Но я предчувствовала это,
Что мать ей сына не отдаст,
Что песня Сонина вся спета,
Ей надо ждать, что бог подаст.
Она — как пустоцвет в клубнике,
Свою достойно держит честь,
Но как невеста — не безлика,
Бедна — так ей за что же месть?
Мари была с ней не согласна,
Про то, что толковал всё бог,
Но и без бога всем всё ясно,
Такой у Сони здесь итог.
Не в тягость ей то положенье,
Как всё сложилось в их семье,
К ней словно верно то сравненье:
«Как кошка, прижилась к судьбе».
Она ходила за графиней,
Она была её слуга,
В ответ имела только «иней»,
И благодарность за глаза.
Но Соня только им казалось,
Была как будто пустоцвет,
Ей ничего не оставалось,
Чтоб ей светил тот новый свет.
Жить вместе со своей любовью,
Всё ради счастья «жениха»,
Но сердце обливалось кровью,
Как нелюбимая сноха.
А что творилось в самом деле
На сердце и в её душе,
Они не знали, не хотели,
Они жили; в своей семье.
Подобные как Соня чувства
Имела Марья лишь тогда,
Когда любя, томилась грустью,
Когда, казалось, что — беда;
Её постигла в том визите,
И что, возможно, не она,
Женою Соня будет в свите,
Вот так случилась бы беда.
Но чувство ей не изменило,
Он взвесил с выгодой любовь,
Она его как бы хранила,
Весь род спасти, не пролив кровь.
Была отстроена усадьба,
Всё тех же снова Лысых Гор,
Как будто вместе была свадьба,
На новый, высший в том простор.
Постройки, что при старом князе,
Все были боле, чем просты,
Огромный дом весь в этой связи,
Оштукатурен лишь внутри.
Стоял на каменной основе,
Из брёвен, с досчатым полом,
Весь в местном мебельном покрове,
Работы местных столяров.
Столы, диваны, кресла, стулья,
Вся мебель из своих берёз,
Внутри достаточно всех ульев,
Для всех, кого лишь бог принёс.
Для дворни и родных семейству,
Для многочисленных гостей,
Хватало всем гостям в нём места,
Но даже и на много дней.
Бывало, жили месяцами,
А в дни рождения семьи,
Гостей до сотни — все с семья;ми,
На пару дней там жить могли.
Но в основном жизнь протекала
В труде, достатке и тепле,
Здоровьем также награждала,
Всё есть на собственной земле.
Э-1-9а
В конце двадцатого уж года,
В канун Николиного дня,
В честь словно возрожденья рода,
И все традиции храня;
К Ростовым съехались их гости,
Так много — армия гостей,
Хозяевам представить «кости»
От всех домашних скучных дней.
Наташа с осени начала,
С детьми и с мужем, вся семья,
Нашла у брата вновь причала,
Как близкая для них родня.
Пьер отлучился во столицу,
На три недели по делам,
Уже седьмая даже длится,
«Какую ловит он там птицу»,
Конечно, не известно нам.
Почётным у Ростовых гостем,
Денисов был — сам генерал,
Он всей компании был «гвоздем»,
Чуть Бонапарта не поймал.
В семье Ростовых этот праздник
Вдруг оказался как двойным,
Он к духовенству как «проказник»,
Был должен ехать срочно к ним.
Он церковь новую построил,
Её открытье отмечать,
(Доходы он свои утроил),
И поздравленья принимать.
В канун дня был он занят делом:
Бурмистра проверял счета,
Рязанского именья в целом,
Племянника жены дела.
Свою не оставлял работу,
Проверил конный, скотный двор,
Гумно — как вечную заботу,
И дел всех мелких — «целый хор».
Явился он уже к обеду,
Не смог жене внять пару слов,
Он будто бы бежал по следу,
Но он «поймал весь свой улов».
Запы;хавшись от дел обычных,
И как застигнутый врасплох,
(Не в духе быть ему привычном),
Он сел за стол как дел итог.
На двадцать стол накрыт приборов,
Все гости и его семья,
Ростова усмирив весь норов,
Уже сидели загодя.
Как только сел Ростов на место,
И сдвинул рюмку и стакан,
По этому графиня жесту:
Пришёл не в духе милый пан…
Графиня любящим сим чувством
Улавливала этот гнев,
Но обладая в том искусством,
Попридержала свой «напев».
Пока он не наевшись супа,
Немного духом отойдёт,
В тарелку глядя как бы тупо,
Гнев вместе с супом и уйдёт.
И утолив немного голод,
Когда повеселеет взгляд,
В глазах исчезнет этот холод,
И суп нейтрализует яд;
Тогда решается супруга
Начать с ним свежий разговор,
— Какая, в чём его «заслуга»,
И где и в чём возник весь спор?
И где он был, и что в хозяйстве? —
Обычный был всегда вопрос:
— Избил кого ли в разгильдяйстве,
Кому он учинил разнос?
Ему вдруг стало неприятно,
Что при гостях такой допрос,
Ответ был кратким и невнятным,
Ей дал понять всё очень внятно,
Не к месту за столом вопрос.
Она уверилась в том также,
Что он сердит и на неё,
За что — неведомо ей даже,
Нормально шло у них житьё.
И даже тон его ответов
Весь подтверждал не доброту,
Но за столом и за обедом,
Терял их спор всю остроту.
За этим праздничным обедом,
Всё оживлялся разговор,
Денисов одержал победу,
Хозяйский прекратив весь вздор.
Когда всё кончилось застолье,
Пошли благодарить все мать,
С присущей детям их юдолью,
За руки стали целовать.
И вновь не выдержав, супруга,
Как бы продолжив разговор,
Осмелилась спросить у друга:
— За что её дан сей приговор?
За что посмел он рассердиться?..
На что последовал ответ:
— В твоих глазах всегда вертится,
Что я сердит на целый свет.
«Всегда» — то сказанное слово
Её лишь утвердило в том,
Что обошёлся с ней сурово,
Заполнив неприязнью дом.
Всегда в согласии супруги,
Уже прожили восемь лет,
Муж уважал жену-подругу,
Детьми в семье оставив след.
И Соня, и графиня-мама
Им не могли найти упрёк,
Как привередливая дама,
И в ревности живя свой срок.
Но даже и в счастливом браке
Всегда найдутся времена,
Для вдруг возникшей в жизни «драке»:
Одна виновна сторона.
И в несогласии моменты,
Находят мелких в них причин,
Досадные в том сантименты,
Как то разжатие пружин.