С Сергеем происходила странная вещь. Чем больше он узнавал криминальный мир, тем меньше он его понимал! Когда он только пришёл, согласился, ему казалось, он знает о нём всё. Теперь он с каждым днём понимал, что вообще ничего не знает. Это закономерно.
- Я знаю то, что я знаю и знаю то, что чего-то я не знаю, Конфуций, – успокаивал себя он. - Беспробудный ливень ещё обернётся солнечным днём! - Умение фильтровать информацию, столь помогавшее ему в поэзии, его не спасало. Её не было. В мире воров надо учиться извлекать её самому, часто между строк. Иногда лидеры этого пласта культурной жизни имеют в виду выразить обратное сказанное.
- Ну ты молодец! – И ты увидишь свет.
Профессор с удовольствием опорожнился. Раньше он по-армейски делал это в позе орла, забирался с ногами на стульчак, и даже в тапочках, он был худой. Пока дерьмо медленно вываливалось из него, он думал, что всё зависит от причин и условий! Только тогда возможно правильное следствие. Типун мне на язык, подумал он.
Не зайди Сергей в туалет, Ляпа говорил «на дальняк», он не смог бы совершить этот процесс, верно? Или если у него был бы запор. Пришлось бы медсестре пальцами выковыривать. Сейчас благодаря тренировкам он поправился, набрал массу, ноги растолстели, колени не сходились, приходилось садиться на отверстие.
У профессора с боевыми искусствами складывалось не очень. Когда он был молодым, не было психологической уверенности, его побеждал даже самый слабый. А когда она пришла, ушёл удар, потому что бил он уже не так сильно, как когда был молодым. И поэтому он перешёл на колюще-режущее, каждое утро крутил ножи. Два в руках, третий на перехвате, иногда с нунчаками. Маленький сын повторял всё это за ним, стоя рядом.
- А если профессор напортачит? – спросил Синий. Речь шла о том, чтобы Сергей потихоньку начинал ездить с братвой на стрелки.
- Отобьём понтами! Что, Ляпа не сможет что-ли их развести? - сказал Шах.
- Тут стоп, вот стоп! – встрепенулся Ляпа. - Профессор точно не знает наших делОв! Конкретно не в теме! - Ходили слухи, что особняк полковнику подарил Руц;ой. Это была неправда.
- Выбирать только тебе! – сказал киллеру Синий. - Ты что, ещё не понял, что-ли? Не знаю, ;а; профессор мог бы пропереть в другой ОПГ. - Как ни странно, у полковника поэт прижился, это мы увидим потом. И даже смог стать активным участником движения.
В войсках России офицер Арутюнов прослужил ровно семь лет, он писал:
До статистик скорбных не унижусь,
Не терплю пометки «рядовой»!
Сколькие, в лице не изменившись,
Все семь лет прошли передо мной?
Многие его боевые товарищи погибли на Кавказе как у Лермонтова. И будут оправданы не потому, что не виновны, а потому, что верили в Бога. Когда Сергей демобилизовался, гражданская жизнь показалась ему книжной. Такой же не реальной, ;а; некогда манившая его Европа. Маленькие милые домики, в которых живут изнеженные обитатели седьмого неба. И очень боятся:
- Русские идут! - В Москве все друг друга знали полстоль;о, посколь;о, по-любому! Это никого не спасало. Казанский Миша Француз жил на Арбате, дружил с бауманс;ими. На похоронах их авторитета Бабона всю охрану обеспечивали ;азанс;ие ОПГ. И что, где теперь Француз? Там же, где и Бабон! А убийцы где? Там же. Киллер недоумевал, когда Сергей с волнением говорил ему про Салони;а.
- Полковник бы его не взял кур стрелять! С шестидесяти метров засадил из СВД по другу Глобусу по корпусу. Боялся не попасть в цель? - Киллер попадал одним глазом с шестисот куда хочешь на выбор, в правую часть, в левую? Несмотря на «афганец», сухой противный ветер.
Афганистан был, есть и будет круче всех горячих точек любой русской войны. С американскими истребителями в воздухе рубились в реале, а не на тренажёрах. Войны там не было, там была не война! Там было кто кого, бойня. Ад, конец света, апокалипсис! Игра без правил… Пизгаранский крест для всех павших. Деревья, сожжённые огнём, много деревьев! Земля ;а; раскалённая солнцем медь.
«Никогда не спрашивай своего господина, ;то он про происхождению, это не важно!» Женщины были в Афганистане бесправны. Наркотики…Киллер на всю жизнь привил себе отвращение ; дурману, зелью. Кто попробует слезу ма;а, будет плакать всю жизнь! Он и так нарыдался, самое тяжёлое, трудное в Афганистане было чувство, что там навсегда останешься. Никогда больше не увидишь родную землю. Живым точно!
Как в тюрьме, там иногда, кажется, никогда отсюда не выйдешь. О своей отсид;е киллер говорил скупо, Дальний восток, Джем. Убийцы сентиментальны, Шах любил стихи профессора.
- Если бы я мог писать так, ;а; ты стреляешь, - говорил ему Сергей, - я давно бы был широко известен!
- Популярность никогда ничего никому не доказывала, - возражал профессору киллер. - «Биттлз» тоже были более популярны, чем «Лёд Зеппелин»!
- Розовые сопли, кунем кес, - ругался по-армянски Сергей. Он ненавидел «Биттлз»!
Потихоньку Сергея стали подтягивать в дела общего вопроса. От таких разговоров не уйдёшь, конечно! Почему бригада полковника Сидоренко вообще жива, ночами снова и снова спрашивал себя Сергей. Иногда он уходил в перетренировку, заснуть было трудно. И мысли! Мысли не давали заснуть. Грызли сердце.
Это просто. Любая контрразведка всегда устраняла на территории любой своей страны своих врагов желательно руками криминальных сообществ или одиночек. Думаете, никто не знал, что в Америке Унабомбер посылки отправляет? ФБР его вычислило после первой! Стражи порядка ненавидели банки и страховые компании. Те грабили их как всех. Потом маньяк перешёл грань, и его приняли.
- Всё кроме наркотиков, - разрешил полковнику Боцман. - Вы же не хотите, чтобы офицеры из высоких кабинетов по ночам сами надевали себе на голову «бала;лавы»? Совершали «убийства чести»?
- Нет, - сказал полковник Сидоренко.
Делать это на территории других особенно враждебных, была задача шпионов. Хотя и тут все относительно! Киллер, например, часто летал в Иран. Бороду отрастит, непонятно, где арабы, а где армяне. То же в Турции. Даже в Израиле, хотя там смотрят, Моссад, не Моссад. С Моссадом связываться никто не хотел. Те часто работали «от вольного». Без санкций, где и как считали нужным. Настоящее число жертв этой израильской службы до сих пор не известно. Бен Ладен, говорят, больше всего переживал, что столько больших арабских государств не могут противостоять одной маленькой конторе «Ведомство специальных задач», работники которой прогуливаются по бульварам Тель-Авива с новозеландскими паспортами, НИИ ангелов смерти. А что важнее в искусстве, форма и содержание, их мало волновало.
После ограбления в посёлке художников профессор разделил класс на две половины. Дебат! Выбрали капитанов, Сергей задал тему: «Что важнее в поэзии, форма или содержание?» Спорили до хрипоты. Наконец, сошлись, и то, и другое. Киллер презентовал Инне оригинальный советский «наган» 37го года. Семизарядный с самовзводом, воронёная сталь, всё такое, поучиться. Крутая техника, сказал он, тебе пока ни к чему. Река под названием «жизнь» спокойно текла по своему течению, но скоро в ней образовался омут.
Как и обещал, киллер организовал девушкам отдых на природе, правда, чуть позже, чем планировал, надо было взять паузу, осмотреться, ищут, не ищут. Миллион большие деньги. Пропасут до шашлыков, и привет! Вроде нет, взяли у профессора машину. Света отказалась, спросила, что я буду там с ними делать? Видала я в гробу шашлыки с этими овцами. Я с тобой пойду! Одна и в ресторан.
- Или, - захихикал похожий на ведьмин, довольный голос в трубке, - приезжай ко мне домой стричься?
- Понятно, - сказал киллер, - Миледи. Он дал ей такую кличку, один в один. Может, и лилия наколота на теле. Кандагар навсегда вылечил его от веры в ведьм, Бог — это пули. Пусть летят!
Место для пикника выбрали в Орехово недалеко от гостиницы с таким же названием, Шах в ней часто жил в 90х. За ней места глухие, гаражи да бурьяны, кое-где торчат в небо свечками унылые башни-дома. Говорят, дальше к Москве-реке растёт и бес-трава, юг Москвы гораздо оккультнее, чем север. И, на их счастье, меньше гопоты.
Нашли хороший пустырь возле заброшенной детской площадки. Поставили машину, открыли двери, достали пустые бутылки, расставили на вершине ржавой детской горки пострелять. Шах навернул на «глок» глушитель, и на «наган Инне». Он у девушек был один на двоих, так же, как и киллер, и сто тысяч долларов. Деньги девки спрятали буквально «под подушку», под матрас кровати, на которой они спали. Куда киллер спрятал общак, не знал никто.
- Берите чуть ниже цели! Видите? – Оля сбивала почти все бутылки. Инне легче было разбить мишени ногой. Для стрелка у неё был слишком заводной характер. Снайпер должен уметь контролировать свои эмоции. Палач отнимает только тело, душа бессмертна. Сердце любимой, жизнь братьям, а душу никому. Выстрелы тихо отдавали в воздухе, пук, пук, пук, пук.
Отстрелявшись и сделав разбор ошибок – у девушек руки заболели… - наскоро из подвернувшихся под руку камней соорудили мангал, уголь привезли с собой, нанизали на шампуры мясо, помидоры, баклажаны. Оля сварила дома картошку и яйца, взяла с собой вино и аджику, быстро сделала салат. Шах довёл температуру до состояния «на углях», переворачивая шампуры. Шашлык был свиной, мариновал сам, мы же не в Афганистане. Ещё положили на расстеленное на траве одеяло черемшу и балык, который очень любила Инна. Она качалась на качелях на детской площадке, пела, она задрала голову вверх пошлый шансон.
- Инуль, иди кушать! – Шах вспомнил аромат её волос, раскиданных по подушке, он вдыхал его всю эту ночь, золото на синем, Оля купила подушки от «Версаче». Девушки геройски показали себя на первом деле, надо было их хорошо накормить! А потом на природе…Бог в помощь!
- А где Света? – спросила Инна. – Почему не с нами?
- Она бандитка, - полусерьёзно, полушутя сказал Шах. – Может только на стрелки приезжать!
Помог древесный уголь, жир стекал по подбородкам. Шашлык еда тяжёлая, решили сделать перерыв.
- Давайте почистим оружие? – спросила Оля. – Потом дожарим!
- Давайте, - согласился киллер, - помните, как я вас учил? – Оля была права. «Глок» можно год не чистить, в «нагане» желательно нагар снимать сразу, а то будешь разбирать отвёрткой. Спусковое усилие ужасное, зато нипочём ядерная война.
Барабан был уже пустой. Киллер встал, подошёл к Оле, снял глушитель, положив в карман, сходил за маслёнкой, которая была в багажнике, отдал ей, вернулся на своё место. Все трое сидели по-турецки треугольником на земле напротив друг друга, перед каждым стоял большой пластиковый стакан, наполненной ароматной кровью красной лозы, от белого вина красавицы почему-то отказались. Не захотели смешивать?
Оля откинула вниз запор, отвернула винт пружины, вытянула шомпол, аккуратно повернула деталь влево, чтобы вырез совпадал, достала ось барабана. Сняла его и стала разбирать. Достала трубку с пружиной, которая позволяет ему двигаться, всё почистила и аккуратно смазала машинным маслом. Всё заскользило.
Собрала, вставила барабан с правой стороны, втулку до щелчка, потом шомпол, закрутила винт, зарядила маслинами, так киллер называл патроны к револьверу, и передала Инне. Забыла только поставить на предохранитель, потому что у нагана его нет. Курок не взведён, вот тебе и он. Дёшево и сердито, Оля это забыла, она всё время западала на крутой «глок». В нём киллер всегда досылал патрон, клал на полку, потом занимался сексом. Из «глока» нельзя выстрелить, если полностью не утопишь. Так что насчёт предохранителей Оля особо и не парилась. Взвела курок, смеясь, рукояткой к Инне, передала ей через мангал её выход из этой жизни, кожу опалило.
Инна, сидящая почти напротив, если Оля сидела на шесть часов вечера, Инна примерно на два дня, повернула револьвер к себе, чтобы посмотреть в зрачок дула, хорошо ли Оля почистила? Левый глаз она зажмурила, правый утопила в чёрный зрачок товарища всех чекистов.
- Темно как у негра в жопе! – Воровка засмеялась. У «наганов» ударник на самом курке, проходит практически насквозь. Когда взводится курок, барабан съезжает вперёд, между ним и стволом почти нет зазора. Инна, держа пистолет двумя руками по направлению к себе, нажала на спусковой курок. Здоровьем Бог её не обидел, да и смазано было сильно. Барабан провернулся вправо и подался, это её так удивило, что она от изумления дожала пружину посмотреть ход. Сухой выстрел, довольно громкий, немного дыма, и пуля аккуратно вошла Инне прямо в тот глаз, которым она смотрела. Из затылка брызнула кровь.
Входное отверстие было маленькое, выходное лучше не смотреть…Патроны старые, тоже примерно того же времени, маслина ударилась о кость, которая у Инны была широкая, лодыжка так лодыжка! Она носила 38й размер обуви как мужчина. Проказницу повело немного вбок, кусок черепа современной во всех отношениях девушки – и раскованной! - откололся, сама пуля застряла где-то около макушки.
Смерть была неожиданной, мгновенной и бурной, Оля с киллером сидели и смотрели как из их только что большой и сильной знакомой, капая, вытекает мозг.
- Погуляли, - после минутного молчания сказал киллер. Щас дожарим. - Побледневшая Оля с Шахом быстро положили труп спиной на землю, Инна сидела наклонившись, свесив голову чуть вперёд. Узнала ли она, что её убило? Шах пошёл к машине за лопатой. Сергей фехтовал сапёрной, клал её под переднее сиденье, это было кстати. Прямо за качелями, не доходя до детской горки, Шах с Олей вырыли могилу, работали быстро и поочерёдно, пришлось попотеть. Под адреналином, впрочем, время летит быстро! Они осторожно положили туда тело Инны.
- Серьги с неё сними, если хочешь, - сказал Шах, - кольца, цепочки, они теперь они ей не нужны. – Часы Инна не носила...Оля сделала чисто французский жест руками, я боюсь! Она училась во французской спецшколе.
Так и похоронили! Шах прочёл короткую молитву на странно звучащем, режущем слух чужом наречии, забросал могилу камнями для мангала, чтоб собаки не разнюхали. Потом аккуратно затушил костёр и выбросил в то, что когда-то было песочницей, а теперь мусорным баком, остатки их шашлыка. Шампуры он кинул в машину. Оля прижалась в салоне к киллеру.
— Это я её убила.
- Что ты, - улыбнулся Шах. – Она сама с! Твоей вины тут нет. Самострел. - Гильзу он подобрал, она лежала в кармане, револьвер отобрал у Оли, которая почему-то вертела им из стороны в сторону, сама себе что-то тихо говоря...
- Тихо, тихо! – Шах вёл машину одной рукой, другой обнимал Олю. Она сначала держалась, потом по-бабьи заголосила:
- Иннннооочччккккааа!
- Тише, тише, - сказал Шах, - менты заметят. - Они пересекали Варшавку. Они поехали домой к Ольге, жить в квартире Инны было теперь никак нельзя. Шах пошёл в ванную мыться, Оля села за руль, быстро подъехала к дому Инны, собрала все их вещи в большую сумку. Потом, не зажигая свет, долго стирала тряпкой все отпечатки по комнатам, Шах сказал ещё разлить везде духи, вдруг кинолог.
Когда совсем стемнело, Оля поднялась на лифте к себе в квартиру. Пока ехала, вспоминала, ничего не забыла? Вроде нет! Память, этим и трудна криминальная жизнь, в ней горели на мелочах великие, читайте «Шерлока Холмса». Так бывает и в тюрьме, сказал что-то, потом забыл, а блатной этнос запомнил. И потом предъявит.
Когда Оля вошла, киллер играл с Андреем в нарды. Он был совершенно трезв, не пил.
- Ду беш, - сказал Андрей, выкинув две пятёрки.
- Хорошо, что не ду шеш, - засмеялся киллер. Остатки баранины лежали в холодильнике, он встал, признал поражение и пошёл на кухню готовить плов. Шаха серьёзно пробило на хавку после такого шашлыка.
- Инна уехала на юг, - Света позвонила. - На неделю. Приходи, мы дома! Что я, нанялась что-ли караулить ей квартиру? Хочешь, приходи, у нас плов.
Миледи примчалась моментально. Когда ещё позовут? Поев, чтобы не смущать Андрея, он клеил в своей комнате какую-то крепость по инструкции из коробки и успешно, все трое поехали к Свете «пить ликёрчик». После символического возлияния постель поделили на троих, Оле это не понравилось, Света заменила Инну. Ладно, раз ему приятно.
На самом деле Инна погибла от того, что всмотрелась в чёрную бездну. Та захотела превратиться в свет. Исход Инны можно было предсказать, она была отмороженной. Миледи тако не была, она была плохой.
Конец семнадцатой главы