Поэтическое переложение
русской народной сказки
Жили-были в деревушке,
Что у леса на опушке
Трое братьев молодых.
Эта сказочка про них.
Старшего Семёном звали.
Рассудительней едва ли
Встретишь по округе всей
И не встретишь веселей.
Звался средний брат – Василий.
Обладал немалой силой,
Как и старший, весел был,
Под гармошку петь любил.
Третьего Емелей звали.
Братья младшим понукали
И считали лишним ртом,
Называли дураком.
Старшие женаты были,
Торговали, хлеб растили,
Ну а младший на печи
Тёр боками кирпичи.
Братья в город за товаром
На возке собрались старом;
Путь неблизкий, непростой,
Да ещё глухой зимой.
Младшего с печи стащили.
В саже весь он был и в пыли.
Строго настрого наказ
Дали, как и в прошлый раз:
«Уезжаем мы, Емеля.
Будем целую неделю
Путь держать, а ты давай
Не ленись и помогай.
Не лежи, невесток слушай.
Если выпадет нам случай –
Купим мы тебе кафтан
Красный, из заморских стран.
Шапку купим, подпояску,
Леденцов. Тебе всё ясно?»
«Братцы, ради леденцов
Я всегда на всё готов! –
Рассмеялся тут Емеля –
Ну, подумаешь, неделя.
Обещаю помогать,
Слушаться и днём не спать».
Братья в город укатили,
А Емеля снова пыли
Наглотался на печи,
Полируя кирпичи.
Спит и сутки, и вторые,
А невестки молодые
Волокут хозяйства воз
Из коров, овец и коз.
На исходе третьи сутки
И невесткам не до шутки,
Лежебоку тащат вниз:
«Слышишь, эй, вставай, проснись!
Хватит задом драить печку!
За водой сходи на речку.
А не то, в конце концов
Не получишь леденцов!»
Тут Емеля встрепенулся,
От дремоты вмиг очнулся,
Старенький кафтан надел
И на речку полетел.
Пару вёдер взял с собою,
Коромысло взял дугою,
Чтобы руки не тянуть,
Чтобы был короче путь.
В прорубь опустил ведёрко,
Ледяною хрустнув коркой,
Зачерпнул воды и вдруг
Чуть не выпустил из рук:
Щука в западню попалась,
Пленницею оказалась.
Дуракам всегда везёт –
Был замор в тот самый год.
Ухватил Емеля щуку,
Крепко сжал у жабр руку.
Щука тут сказала вдруг,
Дурака введя в испуг:
«Отпусти меня, Емеля!
Здесь все омуты и мели
Охраняю я давно.
Плавать здесь мне суждено.
Отпусти меня по дружбе,
Сослужу тебе я службу,
Пригожусь ещё не раз,
Только отпусти сейчас!
Лишь «По щучьему веленью
и по моему прошенью»
Ты скажи – исполню я.
Нет преграды для меня!»
Был Емеля добрым малым.
Не хотел пускать сначала,
Но, подумав, всё ж решил –
Щуку в воду отпустил.
Усомнился на мгновенье,
А затем, приняв решенье,
Коромысло покачал
И отчётливо сказал:
«Так! По щучьему веленью
И по моему прошенью,
Вёдра, шагом марш домой!
Только не плескать водой!»
Диво дивное народу:
Вёдра, получив свободу,
В горку потихоньку шли,
Ковыляя у земли.
Следом шёл Емеля гордый,
Нос задрав, с походкой твёрдой,
С коромыслом на плечах,
С хитрой искоркой в глазах.
Вёдра до дому добрались,
Сами на крыльцо забрались,
Успокоились в сенях…
От невесток только «Ах!»
Наш Емеля и услышал.
На минутку только вышел,
А пришёл совсем другой:
Был дурак – стал непростой.
Вновь Емеля лёг на печку,
На любимое местечко,
Богатырским сном заснул,
На недельку прикорнул.
Кончились дрова в сарайке.
Запечалились хозяйки –
Без Емели никуда,
Без хозяина беда.
Вновь лентяя разбудили,
Наколоть дров попросили,
Но ему работать лень –
Тут колоть на целый день.
Не заладилась работа,
А блинов ой как охота.
Тут Емеля вспомнил вдруг,
То, что можно жить без мук:
«Пусть мне щука помогает,
За меня дела решает.
Я недавно её помог –
Мне помочь сегодня срок.
Так, по щучьему веленью
И по моему прошенью –
Ты, топор, дрова коли!
Вы, дрова, на раз, два, три
Сами в дом ко мне влетайте,
Сами топку заполняйте,
По полену в полчаса.
То-то будут чудеса!»
Только он промолвил слово,
Глядь, а всё уже готово:
Свищет в воздухе топор,
Чурки, все как на подбор,
В дверь открытую влетают,
Собираясь словно в стаю,
И ложатся ровно в ряд
Друг за дружкою подряд.
Снова ахнули невестки,
Рты разинули по-детски:
«Право слово, чудеса!
Если б не свои глаза –
Не поверили бы чуду.
Как всё это и откуда?
Ну, Емеля, что творит,
Хоть и беспробудно спит».
А Емеля вновь на печке,
На излюбленном местечке;
Снова сладко задремал,
Будто бы всю ночь не спал.
И блинами не прельстился,
Всё храпел, не пробудился,
Ужинали без него.
Не впервые, ничего!
Сутки ль, трое пролетели –
Все дрова в печи сгорели,
В лес поехать пробил час,
Делать дровяной запас.
Разбудили Емельяна.
Неварёный, будто спьяна
Сел на лавку без лаптей
И промолвил без затей:
«В лес мне ехать неохота,
В холод та ещё работа.
Лучше печки места нет,
Не поеду – мой ответ!»
Тут невестки разозлились,
На Емелю ополчились:
«Вот ведь увалень, каков –
Не получишь леденцов!»
Леденцы – больное место,
Лучше печки иль невесты.
«Ладно, съезжу, так и быть!
Вас, настырных, не сломить!» –
Емельян кафтан накинул,
Покряхтел, расправив спину,
Взял в сенях большой топор,
Вышел на широкий двор.
Сани развернул легонько,
Что-то пошептал тихонько,
В сани сел и без коня
Вдруг помчал при свете дня;
Ехал, не моргнув и глазом.
Ахнули невестки разом:
К лошади не подходил –
А саней и след простыл.
Пока ехал в лес, в итоге,
Распугал всех по дороге:
Век не видели саней
Чтобы мчались без коней.
Вновь по щучьему веленью
И по своему хотенью
Нарубил Емеля дров –
В полчаса был воз готов.
На обратной же дороге
Люди уносили ноги,
Чтоб под сани не попасть.
Вот такая вот напасть.
Тут невестки испугались,
Впредь к нему не обращались
С просьбами. Пусть лучше спит,
А не то вновь начудит.
Разнесли по царству слухи
Любопытные старухи,
Про Емелю царь узнал
И доставить приказал.
Только, где живёт Емеля?
К тому времени неделя
Уж прошла, ночной порой
Братья прибыли домой.
Всё невестки рассказали.
Вот уж не было печали –
Братьям это ни к чему;
Как бы не попасть в тюрьму.
Генерал нашёл Емелю.
Ездил целую неделю
По окрестным деревням,
Спрашивал и тут, и там.
Он зашёл к Емеле в хату,
За спиною два солдата:
«Собирайся, идиот!
Царь тебя к себе зовёт».
Тот с печи взглянул лениво,
Тут же усмехнулся криво:
«Нет, мне это ни к чему.
Так и передай ему».
«Что! Да ты царю перечить!
Ну-ка, слезь скорее с печи.
Я науку преподам,
Убедишься в этом сам!» –
Стали стаскивать героя
С печки за ноги все трое.
Тут он что-то прошептал
И ногой брыкаться стал.
Кочерга вдруг подскочила,
Хлопнув генерала с силой
Чуть пониже, чем спина.
Снова подскочив, она
Подлетела к генералу
И его дубасить стала
Прямо поперёк спины,
Ну и ниже, где штаны.
Скоро генерал взмолился
И под лавкой очутился:
«Хватит, хватит, понял я!
Я сдаюсь, взяла твоя!
Но ведь царь меня погубит,
Сразу голову отрубит,
Коль приеду я один.
Может, съездишь, господин?»
Злым Емеля не был с роду:
«Что ж, придётся мне в угоду
Этой прихоти царя
Ехать чуть не за моря.
Но в санях холодновато
В стужу выезжать куда-то,
Лучше уж на печке я
Двинусь в дальние края».
Тут он, не слезая с печки
Тихо прошептал словечки;
Те заветные, что знал
И для чуда применял.
Печка тихо зашаталась,
В доме развернулась малость,
И большая, в три окна
Отодвинулась стена.
Выехала печь из хаты.
Рты разинули солдаты,
А побитый генерал
Как стоял, так и упал.
На печи Емеля рулит
Да ещё и балагурит:
«Генерал, эй, догоняй,
Да штаны не потеряй!»
Прямо в царские ворота
Печка из-за поворота
Въехала, дымя трубой.
Тут Емеля крикнул: «Стой!»
Да, не видели такого!
Это чудо, право слово.
Высыпал весь царский двор,
Словно стражники в дозор.
Царь тут вышел подивиться –
Это что это за птица
Создала переполох,
Где тут – правда, в чём – подвох?
И царевна вышла тоже.
Взаперти сидеть негоже,
Если появилось вдруг
Множество чудес вокруг.
Емельян её увидел.
Хорошо, что ехал сидя,
А не то бы вниз слетел
И навряд ли уцелел.
Он влюбился за мгновенье.
Через миг уже решенье
Сразу в голову пришло,
Раз со щукой повезло:
«Ты, по щучьему веленью
И по моему прошенью –
Полюби меня, краса;
Тут же, сразу, в полчаса!»
Царь тем временем сурово
Молвил царственное слово:
«Ну-ка быстро с печки слезь,
Не в избе своей ты здесь!»
А Емеля отвечает,
Сидя и ногой качая,
Словно бы царю назло:
«Мне и на печи тепло!
Говори, коль нужно что-то.
Мне здесь долго неохота
С вами языки чесать.
Я поеду лучше спать».
«Ты зачем народ пугаешь?
То на санках разъезжаешь
Без коней, то на печи?
Отвечай, а не молчи!» –
Задал царь вопросы строго –
А не то одна дорога
Для тебя в короткий срок –
Прямо с печки да в острог».
«А чего они мешают,
Путь саням не уступают.
Если б ты не уступил –
И тебя бы подавил», –
Нехотя сказал Емеля.
Рассердился царь: «Немедля
Стервеца с печи стащить
И в темницу заточить!»
Стража подскочила к печке.
Тут заветные словечки
Лежебока прошептал,
Видимо, их миг настал:
«Эх, по щучьему веленью
И по моему прошенью,
Печка, поезжай домой!
Дома лучше нам с тобой».
Печка развернулась сразу
По Емелину наказу,
По дороге столбовой
Понеслась, пыхтя трубой.
Дома вновь на место встала,
Словно бы и не бывало
Приключений до того,
Не случилось ничего.
А Емеля вновь на печке,
Снова на своём местечке,
Словно он и не влюблён,
Видит уж девятый сон.
Во дворце всё закружилось –
Дочка царская влюбилась
В лапотника, мужика!
Царь аж заболел слегка.
Принцев предлагал царевне
По традиции по древней,
С ними ждал её успех,
Но она отвергла всех:
«Лишь Емеля люб на свете!
Папа, ты теперь в ответе:
Не случилось бы чего –
Нет мне жизни без него!»
Царь в волнении поохал,
Всё прикинул – дело плохо.
Делать нечего, послал
Тех, кто там уже бывал.
Генерал и два солдата
Без труда нашли ту хату,
Где шальною кочергой
Встретил их мужик босой.
Генерал купил гостинцев
Для Емели как для принца:
Пряников и леденцов,
Не забыл взять и винцо.
Вот уж не было печали –
Братья с жёнами не стали
Там толкаться всем гуртом
И ушли к соседям в дом.
Генерал позвал Емелю:
«Да слезай ты, в самом деле,
Не с войной пришёл к тебе,
А помочь в твоей судьбе.
Там царевна извелась вся,
Без тебя не мыслит счастья.
Говорит, люблю его
И не слышит никого».
С печки, наконец, Емеля
Неспеша слез, еле-еле,
Словно не о нём шла речь.
Как же расслабляет печь!
Все гостинцы тут достали,
Выпили, потолковали.
Наш Емеля захмелел,
Чересчур повеселел.
Сразу ехать дал он слово.
Его под руки, хмельного
Сразу увели в возок.
Путь то, в общем, недалёк.
Он не протрезвел в дороге.
Его пьяного, в итоге
Притащили во дворец,
Растолкали, наконец.
«Марья, посмотри, послушай,
Отвори глаза и уши;
Что ты только в нём нашла?
Иль ничто мои слова?» –
Образумить царь пытался,
Но на стену натыкался.
Щука все свои дела
Добросовестно блюла.
«Раз отцу взялась перечить,
То о мире нет и речи.
С сей поры ты мне не дочь,
Уходи с Емелей прочь!» –
Царь на дочку разозлился
И в покои удалился,
А их выгнали тотчас,
Царский выполнив наказ.
Коротка ль, долга дорога,
Времени прошло уж много,
Емельян всё ж протрезвел
И осмыслил свой удел.
Видит, с ним царевна рядом,
Всё глядит влюблённым взглядом.
Он – весь в саже, а кафтан
Не кафтан – сплошной изъян.
«Где нам жить теперь, Емеля?
Неужели, в самом деле
Замерзать придётся нам,
Кров искать по деревням?» –
Тут царевна зарыдала.
В жизни выпало ей мало
Нерешаемых проблем –
Во дворце они зачем!?
«Нам по щучьему веленью
И по моему прошенью…–
Зашептал Емеля тут –
Пусть дворец здесь возведут!»
И среди сугробов белых,
Тоже белый, как из мела
Встал из мрамора дворец.
Хоть сейчас в нём под венец.
Слуги им открыли двери.
Марья не могла поверить
В то, что во дворце опять
Вновь балы ей восхищать.
Залами прошлись с Емелей.
Только тут на самом деле
Лежебока осознал
Наяву, куда попал.
В зеркале себя увидел
И тотчас возненавидел:
В саже весь, дыряв кафтан;
Неумытый истукан.
«Что ж, по щучьему веленью
И по моему прошенью,
Молодцем хочу я стать,
Чтоб была краса и стать!» –
Прошептал опять Емеля,
В тот же миг на самом деле
Стал красавцем, молодцом;
Статен ростом, мил лицом.
Осмотрелся: «Вышло славно!
Вот теперь с тобой на равных.
Марья, как тебе теперь?
Видишь, всё могу я, верь».
Тут царевна обомлела
Вовсе от такого дела:
«И тогда ты был мне мил,
А теперь люблю, нет сил!»
Через некоторое время
Ногу царь поставил в стремя,
На охоту вышел он,
Свита – целый эскадрон.
Видит вдруг – дворец у леса.
Царь тотчас из интереса
Повернул к дворцу коня,
Снег пушистый бороня.
«Это кто на землях наших
Выстроил дворец, да краше
Даже царского дворца?
Хочу видеть молодца!» –
Царь подъехал с удивленьем.
В следующее мгновенье
Вышел Емельян к крыльцу,
Марья подошла к отцу.
Оба поклонились в ножки
И по мраморной дорожке
Во дворец ввели царя,
С ним о жизни говоря.
Царь не ожидал такого,
Удивлён был, право слово,
Чтоб дурак Емеля смог
Выстроить такой чертог.
Позабыв свои обиды,
Ну, хотя бы и для вида,
Марью он простил тотчас,
Злой настрой его погас:
«Раз судьба вам повстречаться,
Раз желаете венчаться,
Я благословенье вам
Прямо здесь, сейчас и дам!»
Пир горою закатили.
Всю деревню пригласили,
Где Емеля раньше жил,
Печь давил по мере сил.
Братья старшие в начале
На гармошках не играли,
Но под вечер разошлись
Так, что только и держись.
Пел Семён, играл Василий,
И на пару голосили
Так, что все пустились в пляс –
Тут и свадьба началась.
Про царя частушки пели.
Где услышишь, в самом деле,
Ты всю правду прямо в лоб,
Так, чтоб прохватил озноб.
Царь сначала огорчился,
Но потом со всем смирился.
Должен царь народ любить
Чтобы справедливым слыть.
Жаль, что это только в сказке
Происходит по указке
Сразу всё, что захотел,
Сразу столько разных дел.
В нашей жизни всё сложнее,
Всё мудрёней, тяжелее.
Сказка – ложь, да в ней намёк!
Если смотришь в потолок,
Если печку боком давишь,
Радость в жизни не прибавишь,
И принцесса убежит,
Если принц всё спит да спит.
В нашей жизни всё иначе.
В полынье свою удачу
Вам поймать не суждено.
Щуки в омутах давно!
Конец
Апрель 2020 года,
Ярославль