Мне часто говорит жена
ведь ты здоров, не мне чета,
и называет имена,
у них ведь не сбылась мечта.
Есенин, Бродский по пути,
их сотни, в жизнь им не войти,
а ты пиши стихи, кути,
а Боженьке скажи – прости.
В душе моей веретено,
да, я борюсь, но там стена,
иль просто снова казино,
там крутит зеркала вина.
Вина, вино, какая чушь
вот красный конь на водопой,
дурак, я с лестницы качусь,
а туз в низу кричит допой,
но светофор алел в упор,
дуэль, но это не комфорт,
цветные сны, вот это спорт,
но если темень, то офорт.
Всё в голове смешалось, злит,
горошинки слогов и рифм,
вот в чем то белом Айболит
на корабле, но рядом риф.
Пустой словарь палаты бед,
приснилась решка, выпал гол,
он у окна в стекло глядел,
снежинки маленький глагол.
Да он живой, да он притих,
он гармоничен с тогой крыш
и развалился в новый стих,
а ветер в сердце: кыш, кыш, кыш.
Вот клинопись врачебных вирш,
ох я забыл, компьютер – Гришь,
тут фразы сразу на Avit,
на полном, берегись ГАИшь.
Рулишь, рулишь, тут полигон,
где расщепляются мечты,
ошибок квантовых пардон,
опишет код – твои бинты.
Я вспомнил многое, прости,
и ёлку, зелени каприз,
а юность, как в неё войти,
в ней столько сладостных реприз.
И танцы, и дворовый плёс,
и девушку, любовь из грёз,
но тихий стук…, колёс унёс,
оставив слёзы из желёз.
У молодых всегда любовь
она зальёт и бровь и лоб
и в щеки кинет свой покров,
строка в тетрадь, вот то галоп.
Листок не может утерпеть,
а бисер строчек, боль и бред,
ему бы всё скорей пропеть,
он в щелку и до новых сред.
Не в глаз, а в бровь, влетел куплет,
декана бровь, тут много бед,
он прикарманил сей памфлет…,
хохочут строчки оперетт.
Вечёр в квартире стон стоял,
жена попёрла на скандал,
но вспомнивши, что муж ваял,
-прости, - сказала: - этот дар.
Аврал, уборка, сельсовет,
на озере деревни бред,
Новь - озеро, ладья – корвет,
вот вёсла мчат нас на обед,
мешки, как кованный навет,
в них явно алкогольный след.
Под вечер молодо устав,
плывём на солнечных лучах,
из вод собор, как Голиаф,
могуч когда то , но зачах,
Сорвало крышу и кресты,
как эшафот, Давид прости,
тут всюду горб чужой мечты,
не люд, а мясо на кости.
Всё это было и ушло,
как молодость легло на дно,
спасибо радости крыло
стиха, ведь это не грешно.