Задержавшись
Предрассветный туман серебрится,
не роса, а таёжная стынь,
где прохожий собою гордится,
а луна, что со спелостью дынь,
поднимаясь, бледнеет, наверно,
одиночество в тягость и ей.
В непроглядном тумане так скверно,
что погасшие звёзды под ней –
исчезают они в одночасье.
Или тонут они в облаках,
в Мирозданье свободные мчатся,
задержавшись навечно в стихах.
Рухнул
Благодушие немеет.
По Земле идёт война
и она уже не тлеет,
человек, твоя вина.
Справедливость исчезает,
говорят, простыл и след
мира. Тишины не знает
и свирепствует вновь смерть.
Мировой порядок рухнул,
расписался, видно, он,
бомбой над домами ухнул
и презрел простой закон –
жизнь бесценна! Вероятно,
пренебрёг порядок им –
всеобъемлющим. Понятно,
мы в Тартарары летим.
Всплыла со стогом
Собственность всплыла со стогом
в непонятке луговой.
С вероятностным итогом,
не когда-нибудь, весной.
В ожерелье звёзд весенних
проплыла в пальто луна
с медяками не разменных.
Не настроена струна,
прозвучала отрицаньем
неизвестности степной.
Дождь прошёлся восклицаньем
за волной, крутой волной.
Прошептал камыш устало
непризнаньем тишины.
Осермяженно завяла
перед вскрытием вины
оголтелости сезонной
на беспамятстве степном.
В слое молненно-озонном
прозвучал тягучий гром.
И рассеялись вмиг тучи,
превратились в синеву.
И сверкнул весёлый лучик
не во сне, а наяву.