Попадая в пыльный космос библиотеки, ты не видишь ни прав, ни правил, ни звездных дат.
Только тени на теле, прошлого мира тени… Ты карабкаешься по буквам на зиккурат.
Соломону солома смыслов не колет спину, «Все пройдет» обещает перстень – и все идет.
Коронуют неблагодарную конкубину. Хокма-бина. Бинарный код не читается, идиот!
Зиккурат – записное пространство для моногама. Говоришь и никто не слышит про альфа-ом.
Буквы жалко хрустят и проминаются под ногами. Разлетаются голуби, белые на голубом.
Вавилонские башенки строят мальцы на пляже – волновым колебанием помешаются языки.
Сумасшедшее слово из гама выводит в Гамельн. На закате ты вырви сердце и в пруд закинь.
Пусть болит глубоко, пусть подернется бурой тиной, пусть оставит в покое того, кто слаб.
Муравьиной богине не кланяются отныне, заливает рот золотом – только выходит сплав.
Эти буквы молчать не могут, и строки рвутся – песня песенок, зов пастуший, дырявый рог.
Слава Богу, иссохнет омут и сны сомкнутся, и урок не закончится крахом больших дорог.
Зиккурат все растет, устремляясь к небесной щели. Не успеешь и ладно – не всем к ноябрю поспеть.
Элли играет маками на прицеле у солдата удачи под кодовой кличкой «Смерть»,
Пуля пробьет грудину железного дровосека – как хорошо, что сердце лежит в пруду.
Дудочка-дурочка-ду... Гамельнская соседка утром сыграет веселой башне твою беду.
Вместо оценок ставят на вид оттенки. Дети бегут из города и кричат.
Ты остаешься у пыльной стенки библиотеки.
И под ногами - дорога
Из красного кирпича.