Зима была колючей и бесснежной,
И сосны зеленели небывало,
И звук, который до сих пор мне душу режет,
Преследовал след в след не отставая.
Твой голос, каторжанское вибрато,
Который на допросах ты сорвал,
Безликих, мучивших ни в чём не виноватых,
За то что даже в малом не соврал.
То что прошёл, другому не осилить,
Баланда материнским молоком
Тебя вскормила для России,
С морозным колоколом.