(Из ранней лирики. Фрагмент романа «Евгений и другие».
Предыдущий фрагмент «Ларина Татьяна мне почти невеста»
http://stihi.ru/2023/11/30/7493)
В минуты мысленных метаний
Быть нервно в хищном гриме Тане –
Вот-вот услышат молний треск,
Но... очи молний не метали.
– Не внешним полем ли медали,
Что обеспечивает блеск,
Кичитесь, выпятив детали
Парада, но тая гротеск?
Глаз ваших бегающих надо
Мне избегать бы. Я скромна.
Компашка ваша нежената.
Мужских фантазий закрома
Вскорь лопнут от переизбытка.
Фасад блестящ ваш. А края?
Нам показать свой реверс прытко
Не захотите вы: попытка
Себя пред дамой обелить –
Всё та же, только тише, прыть.
Мишеля погружали в омут,
А может, просто лёд за ворот
Горстями сыпали в мороз.
– Мадемуазель шутить изволит?
– У всех вас, кто едва подрос,
А уж глаза мне тут мозолит,
И кто тут круто шутки солит,
На всякий вздор есть нынче спрос.
Толпа, поняв, что случай прост
И что Мишель врёт и фасонит,
Взбодрилась: ай, Мишель-прохвост!
Пустой орех, а как трезвонит –
Произнести умеет тост,
Примером служит во весь рост!
Хвастун под хохот и насмешки
Дружков сбежал от Тани в спешке.
И восхищённый молодняк
Весь поклонился – лестный знак! –
Татьяне. ( Проходной-то пешке
Почёт особый, как никак!)
Татьяна, подобревши малость,
Самодовольно улыбалась,
А мы шмыгнём по той поре
К её растерянной сестре…
…Губу поджавшая старуха,
В испуге подобрав и брюхо
(Чтоб кто бы не озорничал,
Не смял пупок ей невзначай),
В платок сморкнулась неопрятно,
Закрылась Ольгой и, со зла
Ответив Ленскому невнятно,
Демонстративно отошла
Послушать сплетни про шалав.
Володю поняли превратно,
Хотя душа его чиста…
Заглянем в прочие места.
Вот оком автора я в холле
Вновь вижу Таню – спазмы в горле!
Час умиления настал!
Её веду на пьедестал…
Получим результат благой ли,
Одну плоть выставив из ста
На обозренье в зале голой?
Да, Таня, старшая сестра –
Харита и без аллегорий…
Но вот он, тот поэт, который
Своё почти не заострял
На ней вниманье – занят Олей.
Он – чистых чувств апологет.
Увы, подружка детских лет
Себя почувствовала голой
В его глазах, чей «хищный» свет
Сейчас мерцал отнюдь не в след
Ретировавшейся старухе,
Меняющей на сплетни слухи…
С душой встречать бы нам рассвет,
Не омрачая души тяжбой
За право первым выйти в свет…
Коль будет польза, а не вред,
Мы пашем, не считаясь с жаждой…
Где взять талант, чтоб дать портрет
Милашки, дабы верил каждый,
Что та действительно мила,
Чтоб он красы не умалял;
Чтоб, прочитав о ней однажды,
Читатель мне запрос прислал:
Где кайф урвать в родной отчизне,
Где отыскать такую в жизни,
Чтоб и умна была до тризны
И на лицо не страхолюд?
Но пусть запросов мне не шлют.
Ищи, брат, сам и хоть ложись с ней
Потом вдвоём читать мой труд
О том, как чистая девчушка,
Сама подобная игрушке,
Ещё играет в куклы-душки
И смутно представляет блуд
По фразе «кобели и суки».
Уж сколько прожито в разлуке
С Володей! Ленский искушён
Побольше в жизни, чем мальчишка,
Тогда не знавший дев и жён,
Носивший детские штанишки…
А ныне что за моветон?!
Развратным веком порождён,
Для Оли стал он вроде буки.
А облегающие брюки,
Володи (кстати, холост он),
Да с выпирающим нутром,
Рождают мысли у подруги
Ежеминутно об одном…
Пусть и не в возрасте грудном
Она дух страхом унижала,
Ей ситуация вверх дном
Нарисовалась среди зала.
Как уподобиться лисе,
Она на практике не знала,
И закружилась в колесе
Прямолинейности, как все,
Кто не уступит до финала…
…Пусть гость далёк от криминала
И вымыт в Божьей уж росе,
Бедняжка, от дилеммы тая,
Пред ним во всей своей красе
И беззащитности предстала.
Впервые ужас испытала
Она до боли у виска:
Как будто пленница в войсках
Насильников, дрожит в испуге…
Почувствовав себя в тисках
«Лукавой» воли парня-буки,
Она, в своём капризном духе,
Не скрыться, а лишь взять пока
Себя решила твёрдо в руки.
Мол, как не прячь член за рукав,
Тверда я, сколь ты не лукавь.
Ей мнилось: он закинул невод, –
Но с губ её слетал лишь лепет,
Ведь слух ей, пуще чем хорал,
Горячий комплимент ласкал.
С мечтой, что вновь судьба их слЕпит,
Друг детства козликом скакал,
Чем приводил бедняжку в трепет.
Мол, он в войне полов не рекрут,
А настоящий ловелас!
Посыпались на Олю враз
Вопросы чувственно-простые:
– Глазам не верю! Ольга, ты ли?!
Ужель дающие уют
Висят здесь образы святые –
Дают в глаза мне отсвет тут?
Иль всё же запросто цветут
Такие розы в чаще нашей,
Где черви всё подряд грызут?!
Да есть ли тут кто-либо краше?
В глазах какой-то чую зуд,
Любуясь на твою красу.
Привыкну ли к такому чуду?!
– Коль это приглашенье к блуду,
Я, сударь, честь свою спасу,
Коль вовсе слушать вас не буду.
Подходы ваши не новы…
– Помилуй, разве мы на «вы»?!
– Уйти вам лучше будет, сударь,
Коль поддались глазному зуду…
– Сказал бы: «Бога не гневи»,
Но… проглочу твою причуду,
Чтоб не вносить в сознанье смуту.
Ты, Оля, просто не права…
– До нас дошла уже молва,
Мы слухи ловим то и дело
О том, как дерзко и умело
Внедрялись чёртом, плоть любя,
Вы в душу, а потом и в тело
Несчастных женщин. Страсть слепа:
Они влюблялись в вас, не веря
В измену завтрашнего дня…
– Что за нелепая новелла
С намёком странным на меня?!
Что за нелепая фигня
Из нежных уст твоих исходит
И друга старого низводит…
А я ценю, как прежде, связь,
Что с ранних пор сближала нас…
Как мне подсказывает опыт,
Недоразумение низводит
Меня, оболганного, в грязь.
Кого-то это потешает…
Моя измучилась душа. Лет
Уже нимало мне сейчас…
– Ах, вот как! Грязь вас унижает!
Но вы погрязли, ловелас,
В неслыханном разврате тела!
Уйдите! Мне до вас нет дела!
Как только Ольга завелась,
Поэт застыл остолбенело:
– Достаточно! Ты увлеклась!
Когда б я был точильщик ляс,
А ты бы, Ольга, опьянела,
И разговор бы сей возник,
Он всё равно б зашёл в тупик,
А Истина бы покраснела
От злых нападок на меня.
Нерадостные времена,
Нежданно для меня настали,
Коль ты мою поганишь честь.
– Да бросьте вы! Мои уста ли
Одни виновны в том, что есть
На свете жеребячье племя?
Но на меня вам тратить время
Не стоит: я не столь слаба,
Чтоб покориться, как раба,
Неся навязанное бремя
Одной из мучениц гарема.
Вы, сударь, вижу, не слепа,
Самоуверенно себя
Считаете красавцем ярким,
Пронзить хотите взором жарким.
Ну что ж, глядите – мне не жалко,
Но я не верю вам, хитрец:
На свете редкий жеребец
Гуляет по цветущим розам,
Довольствуясь одним овсом…
– А я чувствителен к занозам…
Тут Ольга закрутила носом:
– Ай, сударь, мне понятно всё:
Хотите взять меня гипнозом,
Чтоб погрузить в амурный сон!
Преуспеваете во всём?!
Приём ваш крайне любопытен.
Для вас такой приём обыден?
– Какой? Пусть мы и не вдвоём,
Мне дорог только твой приём.
Скажи, чем я тебя обидел?
Меня считая подлецом,
Вот-вот ты плюнешь мне в лицо.
Ты говоришь проникновенно
На столь, на сколь и откровенно,
Но почему, в конце концов,
Ты мне напомнить непременно
Должна о жизни жеребцов,
Причём, унизив тем надменно?
– От жеребцов ждать перемены?!
Искала б я следы рубцов
У вас в душе, но вы всего лишь
Один из… них. Наивной Оле ж
Вдруг показалось, пусть на миг,
Что вы на одного из них
Похожи только лишь отчасти…
Что вам мешало ржать от счастья,
Что я всецело признаю
За вами всё, что льстит коню?
– В сравнении найдёшь ли свойства
Во мне ты общие с конём?
– Так щепетильно, до расстройства,
Воспринимая мой приём,
Видать, питали вы надежду
Внушить мне, будто я, невежда,
В своей оценке не права?
Но ходит, знаете ль, молва,
А вы – её папаша крёстный…
– Молва? То довод несерьёзный.
Коль верить слухам обо мне,
То я – бич дам. Я самый грозный
Волк-обольститель наших дней.
Ату! Ату меня скорей,
Раз представляю я опасность!
– Тогда внесите в дело ясность.
Как наилучший из коней
Вдруг опровергнет сам при мне
Свою бесспорную причастность
К огуливанию кобыл?
Иль он об этом уж забыл?
Иль объясняться не пристало?
Ах, вид у вас такой усталый!
Но отрицать ваш страстный пыл
Причины нет ведь? Даже малой?
– Жаль, слухи не смахнёшь, как пыль.
– Коль слухи отражают быль –
Прочь желчь досады запоздалой!
Не хмурьтесь вы, султан кобыл!
Ведь титул «жеребец стоялый»
Ещё не значит, что дебил.
Владимир сделался вдруг вялый,
Как будто в споре уступил:
– Ты говоришь, я не дебил…
Тут не загажен я наветом?
Спасибо, Оля, и на этом!
А то б доказывать пришлось,
Что, как уж в жизни повелось,
Дебил не в силах стать поэтом
При всём желанье как лопух.
Скорее мозг его б опух…
– Да что там шепчете под нос вы!
Небось, в отместку вздор поносный?
Вы утруждаете мне слух?
– Да всё вы слышите, вестимо!
– О, Боже! Что я слышу вдруг!
Вы и поэт к тому ж, мой друг!
Не только конь неутомимый!
Ужасно, что сопоставимо
Одно с другим на свете всё ж?
– Вполне, когда второе – ложь!
Всё – злые слухи лишь, поймите!
– Так вы настаивать хотите
На том, что вы не жеребец,
Что кушать розы, наконец,
Отнюдь не в вашем аппетите?
– Да и ещё, ещё раз да,
Сколь мне ни стоило б труда
Тебе доказывать всё это,
С тобою лаясь! Правота
Не в лае. В высказанном кредо!
– Дай рифмы мне к словам «карета»,
«Коза», «веселье» и «вода»
И уложись в два-три куплета…
– Моей мечты летит карета
Со мною вместе под откос.
В упряжке пара сплетен-коз
И два козла – два злых навета.
От этих тварей жди беды!
Дождался: падаю в ущелье.
Теперь в одном моё веселье –
Достичь на дне большой воды,
В глубинах справить новоселье.
По дну несёт потоком слёз
Скелеты жертв козлов и коз...
(продолжение в http://stihi.ru/2023/12/05/3534)