Война ворвалась в мирную жизнь города Лебедина, что на Украине Сумской области, суровыми правилами, тишиной и угрюмым молчанием жителей.
Четырёхлетний Петрусь не мог понять, почему папа перестал играть на скрипке, а мама часто вздыхает и, присев у стола, о чём-то надолго задумывается. Мальчишку распирало любопытство: куда каждое утро, ещё до того, как он проснётся, уходили старшие брат с сестрой; почему со двора исчезли все куры и петух Петя? Хотя в душе Петрусь был рад, что теперь никто не набрасывается на него, когда он скачет по двору на палочке, изображая смелого наездника. Но больше всего его тревожила пропажа вкусных булочек и пирогов, мяса, которое так аппетитно дымилось на картошечке. Да и самой картошки тоже не было.
Петрусь уже несколько раз пробирался в каморку, где раньше хранились продукты, но так ничего и не нашёл. Вот именно поэтому мальчонка и стал ложиться спать, как только садилось солнышко. Ему снились такие вкусные сны! А главное, в них играла папина скрипка и вся семья сидела за большим круглым столом с белой скатертью, полном самой вкусной еды. Брат с сестрой рассказывали интересные истории и все вместе смеялись над проделками младшенького, или вместе читали книжки…
Так прошла зима. И потихоньку всё в доме стало меняться: появилось очень много ароматных трав и цветов (их зачем-то приносил из леса, связывал в пучки и сушил отец). Юра и Галя всё так же затемно уходили из дома, но Петрусь выучил сложное слово «столовая», которое на целый день забирало от него брата с сестрой. По их возвращению в доме появлялись картофельные очистки, из которых мама делала похлёбку или оладьи. Конечно, они не шли ни в какое сравнение с едой из прошлого, но её вкус уже забылся. Осталось какое-то неясное воспоминание чего-то такого, от чего урчало в животе и хотелось облизнуться. А иногда дома появлялся странный напиток, напоминающий по вкусу молоко – пахта. Петрусю казалось, что вкуснее, чем этот напиток с куском ржаного хлеба, и быть ничего не может.
Но когда чувство голода отступило, все свои силы мальчишка направил на то, чтобы разобраться, что сделало его родных такими тихими и грустными. Сначала он пытался найти причину в доме: залезал под огромную железную кровать, под шкаф, под обеденный стол, даже исследовал все кувшины и миски. Всё как всегда, ничего нового. Обходя в сотый или какой-то там ещё раз свой двор, Петрусь вспомнил присказку отца: «Что наскучит, то и научит». Тогда ему подумалось: «А что, если это странное находится за забором?» Но туда его никто не пускал, хотя забора-то почти и не было, а был невысокий тын (вид забора), на который можно было залезть и на своём детском языке общаться с ребятами. Именно они и стали знакомить Петруся с тем, что происходило с другой, неизведанной стороны.
Так, мальчишка узнал, что колокола всех семи церквей Лебедина поют одну и ту же песенку: «Штаны драни, полотняни, порвани, порвани». И под колокольный звон вся ватага распевала эти слова.
Недалеко от их дома стояло здание, на котором висел странный флаг с несколькими соединёнными кочергами (мальчишки пояснили, что то фашистский крест). Здание напоминало мальчугану большой муравейник: постоянно кто-то входил или выходил из него, а на посту стояли дяди с автоматами. Он даже выучил, как их зовут. Странно, но у них у всех было одно имя «немцы».
А ещё мальчишки научили его одной весёлой, но непонятной песенке:
Гутен морген, гутен так!
Дам по морде –
Будет так!
Почему-то родным не очень понравилась эта песня, но Петрусь весело распевал её у себя во дворе, играя с деревяшками или скача на палочке, как наездник.
Но однажды… Стоял такой ясный день, настроение было прекрасное, а мальчишки так весело смеялись на улице, что Петрусь забыл про запрет и выбежал за тын поиграть с ними. Он вместе со всеми перебегал через дорогу и обратно, весело распевая, хотя и плохо выговаривая некоторые слова, новую песенку. Из немецкой комендатуры (а это и было то самое здание с флагом) вышел офицер, прислушался к песенке и направился прямо к Петрусю. В то же самое время мама хватилась, что сына нет во дворе, и выскочила за калитку…
Посреди дороги Петрусь остановился от боли. Кто-то крепко держал его за ухо. От удивления мальчик приподнял глаза и увидел прищуренный взгляд «немца». В стороне послышался сдержанный крик. Мать замерла, прижав к груди руки, а по щекам текли слёзы. Петрусь первый раз увидел, как плачет мама. Что с ней случилось?
Хотелось подбежать, обнять её, но «немец» всё ещё крепко держал за ухо. Вдруг немецкий офицер отвесил мальчишке подзатыльник и подтолкнул в сторону матери. И в голове колокольчиком зазвенело отцово поучение: «Что наскучит, то и научит!»
Только спустя десятки лет мама рассказала о том, что в тот момент она видела затмение жизни: маленькую фигурку сына среди наступающего со всех сторон мрака на пыльной улице, обласканной жарким летним солнцем 1942 года.