Зимой не чувствует предела
к раздумьям пагубная страсть,
и потому в лесочке белом
брожу задумчиво, боясь
вспугнуть синицу у кормушки,
и дрёму инистых кустов,
застывших стайкою послушной
над мелководием снегов.
Считаю тропок перекрестки,
страшась зайти по ним туда,
где обрывается в березках
их мимолётная судьба.
Брожу, и сам себя пугаю
Какой-то вечной тишиной,
и лишь ворона, что-то зная,
не соглашается со мной.