НИКОЛАЙ ИОДЛОВСКИЙ
СУМЕРЕЧНАЯ ЗОНА
(стихи)
Знакомство с творчеством Николая Иодловского, члена Московского Союза писателей России – это ещё одно открытие талантливого самобытного поэта. Просто невозможно не дочитать до конца каждую из его небольших поэтических книжек, где на каждой странице вас ждёт открытие.
Поведать нечто новое с помощью давно сложившихся поэтических приёмов, по силам только нетрадиционно мыслящей личности. Языковый строй поэтических посланий Николая Иодловского, его необычный подход к явлениям обычным, неожиданный ракурс, в котором представлена в стихах наша жизнь и окружающая нас действительность – всё это может быть несомненным достоинством творчества поэта.
Читая стихи, чувствуешь, как легко автор увлекает читателя в незнакомый, странный, ирреальный мир, используя необычные ассоциации.
Перед вами открывается жизнь, переполненная странными событиями, реальность так тесно переплетена с выдумкой, что разъять их невозможно и желания такого у читателя не возникает.
Пожалуй, всё поэтическое творчество Николая Иодловского пронизано трогательной любовью к близким ему и любимым людям и потому многие произведения – как крапленые любовью карты, благодаря которым он выигрывает на поэтическом поле.
Ярко выраженный абсурд реального мира, трагизм, казалось бы, безвыходных ситуаций, которые автор выражает с присущей ему фантазией и чувством, никогда не оставляет читателя заложником упадочного настроения, в то же время заставляет задуматься о том, как сохранить себя и свои моральные ценности в этом мире. В поэзии Николай Иодловского неисчерпаемый дух оптимизма и поэтому она несёт нам радость и надежду на лучшие времена.
Член Союза писателей России,член МОЛа СЛ. РФ Т. Кайсарова
Из книги «Под властью сумеречной зоны»
Х Х Х
Перестали слушаться часы,
Разбросали как бельё капризы.
И минуты виснут на карнизах,
День пока ещё дождём не сыт.
Бродят тучи – смирные клочки,
Воззирая томно, со слезами.
Лишь мой дом – беспечный арлекин
Зубоскалит с ближними домами.
Он хороший, но бывает зол.
Удивляюсь, до чего нескладный,
Всё такой же серый ненарядный
И не может обновить камзол.
Вот и дождь. Я чувствую уже
Этот говор и прикосновенье.
И легко становится душе,
Будто испытал я обновленье.
Х Х Х
Под властью сумеречной зоны
Сейчас я, братцы, нахожусь.
Т здесь особые законы,
И вызывают только грусть.
«Как разорвать такие путы»? –
кричу я громко в синеву.
Кругом мерещатся мне бунты,
А я живу.
Х Х Х
Я устал,
Рука не пишет,
Ноги чапать отказались.
Между прочим, оба глаза
Объявили мне бойкот.
Эту гадость поддержало
И моё больное сердце.
И сыграли шутку злую
Кости бедные мои.
Всё рассыпалось на части…
Только мозг работал чётко,
-Я живу, - твердил упрямо!
-Я живу, - твердил упрямо!
-Я вижу…
-Живу…
-Жив…
Х Х Х
Я приобрёл себе мозги
Не в магазине, а на рынке.
Я отдал доллары за них,
Не помню, сколько,
Кажется, пятьсот.
Сейчас я очень умный,
Читаю Канта
В подлиннике.
Мысли,
Как пескари на сковородке,
Прыгают.
Я пробую расслабиться,
Но не могу.
И думаю до одури.
О, Боже!
Как хочу я поглупеть!
Х Х Х
Кобылка из опилок и сукна,
И шпага – полусгнивший реквизит.
Такая вот реальность мне дана,
Чтобы исправить этот мерзкий быт.
Но что могу я?
За кобылку ржу,
Размахиваю шпагой, хохочу.
Как сильно наказать я зло хочу…
Но вот уже на свалке я лежу,
А зло всё издевается пока, -
Доколь валять мы будем дурака?
Х Х Х
Моя синеет кожа
На теле и руках.
И зеленеет рожа
И волосы – наждак.
И сердце бьётся глуше,
Глаза, как маяки, и надо мною кружат
Какие-то мальки…
Мне хочется смеяться
И плакать над собой…
Не стоит удивляться:
Я спятил?
Боже мой!
Х Х Х
Замазаны красным фломастером тучи,
И сумерки бойко торгуют собой,
И ветер, как будто посланец могучий,
Раскрылил объятия передо мной.
Испуганно жмутся дома и деревья.
Они не готовы к атаке и мгле.
Летают осенние листья как перья, -
Хозяином вечер идёт по земле.
Х Х Х
Я раскачиваю небо
Вместе с нежною Луной.
Это правда, а не небыль –
Осторожнее со мною.
Я раскачиваю Землю
И стараюсь сбить с оси,
Но иного не приемлю, -
Сколько, друг мой, не проси.
Я раскачиваю космос,
Звёзды скручиваю в рог.
Оседает пыль на космах, -
Я отныне – Бог.
ЕСЕНИН
В этом доме невидимка,
Куролесит день и ночь:
Плачет, двигает предметы
И хохочет, Боже мой.
Говорить с ним бесполезно,
Убеждать – себе дороже.
Я присел на край дивана,
Стал Есенина читать.
Замолчал мой дьяволёнок.
Тишина. Так необычно,
Приглянулся, вероятно,
Знаменитый наш поэт.
А теперь проходу нету…
Х Х Х
Не болею, не тоскую,
Слёзы горькие не лью.
Кровь негодную, плохую
У людей я жадно пью.
Но к здоровой равнодушен
И не тянет на разбой.
Я, наверно, многим нужен,
Коль зовут наперебой.
Х Х Х
1.
Я вишу под потолком,
С невесомостью знаком.
Мухи кружатся как бесы –
Легкокрылые повесы.
Страшно им,
Нельзя ль помочь
Разукрасить белым ночь?
У меня лишь чёрный цвет,
Белого в помине нет!
2.
Вдруг зажмурил я глаза.
Открываю – чудеса.
Мухи сделались слонами,
Шумно хлопают ушами.
Я ж по-прежнему вишу,
Слёзно снять меня прошу.
Но слоны трубят, трубят, -
Сделать милость не хотят!
ПОЭТ
Из чудного далёка
Звезда к нему летела,
Зелёная немного
И красная чуть-чуть.
Он ждал её как манну,
Молился дни и ночи
И верил: принесёт ему
Известность и почёт.
Но проходило время,
Менялись жизнь и люди,
А он всё ждал,
Надеясь, что явится она.
Потом забыл об этом –
Состарился, бедняга…
Когда звезда спустилась,
Он был уже в гробу.
ШИЗА-3
Спасибо сердцу моему
За то, что пашет, словно раб.
Я был бы хил и очень слаб, -
Спасибо сердцу моему.
Спасибо цепкому уму,
Когда б не он – ходил кретином
И воровал – по магазинам, -
Спасибо цепкому уму.
Спасибо совести моей,
Как без неё мне было б худо.
Не человек я – просто гений, -
Спасибо совести моей!
ФАНТАЗИЯ
Я потерял своё лицо
В толпе, нечаянно споткнувшись,
И стал отпетым подлецом,
От милосердья отряхнувшись.
Я брал взаймы, не отдавал
Чужие деньги, вещи, души,
Забыл все добрые слова,
Познав лишь те, что совесть глушат…
Но как найти своё лицо?
Я не хочу быть подлецом!
Х Х Х
В меня вонзили жало гнева.
Не знаю кто, бунтует плоть.
Возникли искры справа, слева,
И гнев уже не побороть.
Предметы сделались врагами;
Я их курочил, не таясь,
Бранил последними словами
И втаптывал усердно в грязь…
Очнулся в комнате психушки,
Замученный, и телом наг.
Две полоумные старушки
Меня совали в саркофаг.
А рядом врач – зануда праздный.
Твердил, что очень я заразный!
Х Х Х
Я в алкоголе мыл мозги
И оттирал их от извёстки,
А в воздухе сверкали блёстки
Послушных звёзд. Ну, помоги.
Господь, добыть, хотя б чуть-чуть
В гнилое время ломтик веры…
Спустилась ночь, как будто жуть,
Примчались тени как химеры.
Судьба сломала жизнь мою:
Всё надоело до предела.
Я ошалело водку пью,
Но никому нет дела.
Х Х Х
Я объелся мухомором,
Выпил серной кислоты,
Оказался за забором
Нашей пошлой суеты.
Полежал, ломая руки.
И о, чудо из чудес.
Вдруг на третий день разлуки
Взял, из гроба и воскрес.
Поразило до икоты:
Никому не нужен я.
Голоса: «Обман природы,
И ошибка бытия»!
И насильно, под конвоем
Лёг в могилу я свою.
И теперь сегодня вою
И на радость всем – гнию.
Х Х Х
Ем я суп из людских черепушек,
Предварительно вынув мозги.
Он вкусней украинских галушек
И полезнее, свежей ухи.
А мозги я готовлю особо:
Их варю и с картошкою - в печь,
Но моя ненасытна утроба –
От расправы нельзя уберечь
Никого.
Так моё государство
Пожирает всех лучших людей.
Долго ль будут кровавые яства
На столе у России моей?
Х Х Х
У меня свиные ноги,
Крылья лебедя… А шея
Человеческая, боже,
Почему таким рождён?
Вопреки всем ожиданьям
Развиваюсь я нормально,
Но беда – кругом людишки
Козни строят, подлецы.
Дразнят весело уродом,
Недотёпою, пришельцем.
Но, наверное, не знают,
Что лишь я – абориген!
Х Х Х
Аренда моей ноги
Стоит десять баксов.
Аренда двух ног –
В два раза дороже.
Аренда одной руки – двадцать зелёных,
А сразу две руки
В аренду не сдаются.
Аренда сердца –
Аж пятьсот баксов
С правом субаренды составных частей:
От желудочка до предсердия.
Аренда мозгов – самая дорогостоящая,
Аж пять тысяч зелёных.
Приглашаются все желающие
Со своей мебелью.
А вот душа, господа,
В аренду не сдаётся.
Правда –
Всё зависит от цены вопроса!
Х Х Х
Когда слону я подсказал,
Как удержать бревно, не скрою
Меня он рёвом наказал
И пригрозил: «Урою»!
Когда я волку подсказал,
Как надо есть овец. О, Боже.
Он тут же на меня напал
И стал сдирать с живого кожу.
Когда я львице подсказал…
Как только выжил,
Стал гадать, -
Кому ещё мне подсказать?
Х Х Х
В голове моей дурдом:
Мысли бегают толпою
И кричат: «Мы все с тобою,
Никуда мы не уйдём»!
Но я верить не хочу,
Просто могут издеваться.
Вместе с ними я кричу
И прошу не разбегаться.
Мысли стонут и галдят:
Утром, днём и поздней ночью…
Это просто сущий Ад, -
Но зато я умный очень!
Х Х Х
Петрову приснилась гадюка
И сильно его укусила.
От боли он сразу проснулся,
Увидел, что вспухла рука.
На улицу вышел.
В больницу
Поехать хотел на такси.
Пустынны же улицы ночью –
Пешком попытался дойти.
Он умер в безлюдном квартале,
Всего за квартал от спасенья…
Коль ночью приснится гадюка –
То знайте, вам скоро хана!
Х Х Х
Летучие мыши диковинных снов:
Застыл у столба в ожерелье оков.
Мохнатые люди стоят предо мной
И лепят из глины портрет мой шальной.
Летучие мыши диковинных снов:
Невиданный прежде приснился улов:
Два белых слона из муки и пшена
Одетым, купаясь, достал я со дна.
Летучие мыши диковинных снов:
Сегодня приснились мне водка и плов.
Я выпил спиртное – простая вода.
А где же мой плов?
Он исчез без следа!
Х Х Х
Я пил циан, как пьют боржоми
И не травился, чёрт возьми.
Потом бродил, как будто зомби,
Между людьми, между людьми.
Они меня не замечали,
Спеша куда-то по делам.
А я во власти злой печали
Себя дубасил по щекам
И приговаривал при этом:
«О, как хочу я быть поэтом»!
Х Х Х
О своей узнал я смерти,
Ветер бросил эту весть.
Это – правда. Вы поверьте,
У меня свидетель есть.
Птица вроде ненароком
Услыхала на лету
И, сверкнув горячим оком,
Провалилась в пустоту.
Я очнулся,
Солнце яро
Что-то чертит на стене.
Нечего себе подарок
Преподнёс ты, ветер, мне!
Х Х Х
Я в бульоне вечера,
Он горяч и нагл.
В небосвод заверчена
Жирная Луна.
И фантомы ползают
Горестно по мне.
Сны скрепят и ёрзают, -
Знаки на стене.
СКУПЩИК
Не хочу, что появился
Скупщик счастья.
Заберёт его,
Останутся невзгоды.
Скупщик нежности не нужен –
Хуже будет.
Не хочу иметь я много
Зимней стужи.
Скупщик мерзости,
Придите,
Мы вам рады…
Х Х Х
Поймал за хвост я странный сон
И окунулся в сладкий омут.
Приснилось: я – Наполеон
И медленно иду к другому
Наполеону.
Мать честна,
Он тянет руки мне навстречу,
Кругом шаманствует весна
И нас теплом и ветром лечит.
Я поравнялся, Боже мой, -
Наполеон-то надувной.
Х Х Х
Режусь сам с собой в картишки,
От восторга хохочу.
«Дама «пик» маячит слишком,
Я такого не хочу.
Эта карта как заноза
И отрава для души.
Помоги, метаморфоза,
Эту стерву задушить.
Х Х Х
Каширу путаю с Шатурой,
Щербет я путаю с халвой,
А самогонку с политурой, -
И все смеются надо мной.
Одни хотят дружить со мною,
Другие – что вернул долги.
Я солнце путаю с луною
И всем кричу я «Помоги»!
Мне помогают, кто не надо,
Прощают мнимые грехи.
Я объедаюсь шоколадом,
Творя великие стихи!
Х Х Х
Я поныряю с крокодилом,
Достигну облачных высот.
Что мне противно, будет мило,
А, может быть, наоборот.
Я обрасту мохнатой шерстью,
Сломаю вилки и ножи,
Обволоку всех липкой лестью,
Организую кутежи.
Когда дурные наслажденья
Осточертеют, наконец.
Преодолею все сомненья, -
Сварю себя на холодец.
Х Х Х
Дышит мне в лицо Вселенная:
И враждебная, и милая.
Бьют часы мои настенные
И пугают злыми силами.
Нынче небо – карта шулера:
Вся краплёная и битая.
Ворвалась комета пулею
В душу, даже слишком сытую…
Но на сердце безразличие –
Наплевать мне на величие!
ХИМИЯ
Стонал надтреснутый стакан,
Кому-то, жалуясь на что-то.
Бродил по воздуху метан
С повадкой разгильдяя-мота.
Угрюмо восседала пыль
Стола, не стёртого тряпицей,
А ртуть рассказывала быль
Часам и битой черепице.
Хитрил лисицей анилин,
Селен и хлор вели беседу.
И натрий, сущий арлекин,
Подрался с кальцием – соседом.
Один свинец был нем и глух,
Его молекулы ленивы.
Он отбывал свой срок – досуг
На полке, цвета тусклой сливы.
Был полон страсти кабинет
В момент химических событий…
Мир наблюдал сей винегрет
И ждал открытий.
ПРИЗРАКИ
Кружился возле меня
Призрак ненастного дня.
Дождь – мокрый символ тоски
Шлёт нам свои ручейки.
Кружится призрак иной
Вечера. Он надо мной.
Звёзды и ломтик луны
Тучами истреблены.
Кружится, словно танцор,
Призрак ночной, и топор
Нервного сна в вышине
Целится в голову мне.
Кружится утро.
Оно
В призрак уже вплетено.
Х Х Х
Сжирают солнечные черви,
И духоты воюет гром.
А у меня украли нервы,
И деньги свистнули, при том.
Не беспокоюсь, не волнуюсь.
Украли нервы: ну и пусть.
На солнце жаркое любуюсь,
Изгнал из сердца даже грусть.
А денег нету, дьявол с ними.
Я у друзей возьму взаймы.
Они же солнцем не палимы,
А в лапах зимушки-зимы.
А я поехал на Канары,
Попал в объятья жгучей кары!