Эта маленькая книга появилась на свет
за несколько дней до начала войны в Израиле.
И сегодня, на фоне всего происходящего в мире,
она неактуальна. Но человеческое сердце не может
не жить человеческой жизнью: она была, есть
и обязательно наступит.
ВЛАДИМИР КОРАБЛИН
АЛЛА ЛИПНИЦКАЯ
РАЗВЕ ЭТО КОГДА-ТО ПРОЙДЁТ...
СБОРНИК СТИХОВ
ИЗДАТЕЛЬСТВО САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО
ГОСУДАРСТВЕННОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА 2023
В книгу входят стихотворения двух поэтов: Влади-
мира Кораблина (Россия) и Аллы Липницкой (Израиль).
Книга предназначена для широкого круга читателей.
Случайная-неслучайная встреча двух немолодых людей на
страницах поэтического сайта привела к появлению на свет
этой книжечки.
В неё вошли стихи разных лет.
На сайте прочитала о своём будущем соавторе:
Родился в Таллине, 1949 г. Мореходка, четыре года Атлан-
тики. Ленинград, 1976. Инженер-механик... Любимое занятие–
сажать цветы.
Всю жизнь Владимир Кораблин писал стихи в стол, был
период, когда из-под его пера выходили юмористические рас-
сказы для издательств.
Наша лёгкая переписка перешла в «виртуальную» дружбу.
В духе времени. Да и в духе других времён тоже.
Я благодарна В.К. за то, что вдохновил меня написать мои
последние стихи.
Борису Щедринскому – за помощь и поддержку.
Алла Липницкая,
поэт, художник,
автор 13 поэтических сборников,
лауреат премии им. Давида Самойлова
(Израиль, 2014)
Выражаю благодарность Алле Липницкой за содружество.
И не только в подготовке сборника.
А также читателю, взявшему в руки эту книжку.
Владимир Кораблин
ВЛАДИМИР КОРАБЛИН
***
Когда стояли у начала,
Почти безусые юнцы,
Не берегли своих причалов,
Кричали мы: «Отдать концы!»
Мы лихо воды рассекали,
Охотно веря в чудеса,
А если ветры изменяли,
То сами дули в паруса.
Со временем ветшает слово.
Среди болячек, старых ран
Отдать концы мы не готовы.
Чертовски манит океан!
Нас крепко море потрепало.
Кому кусты, кому кресты.
Не все нашли свои причалы,
А жизнь велит отдать концы.
***
Другу Лёве
Снится мне удивительный город
Под звучанье битловских гитар,
Где всегда я чертовски молод.
Мой кумир - это Ринго Старр.
Грохни, парень, во все барабаны -
И кленовые палки в разлет!
Полусчастливы мы, полупьяны.
Разве это когда-то пройдёт?
Нам не время сегодня поститься,
Ставим смело на все номера.
Нынче Лыуна, завтра Притцу*
И не важно, что было вчера.
Время - дальняя в небо дорога.
Память - милый до боли музей,
Где тенистый Эдем Кадриорга**
И улыбки старинных друзей.
Пробудившись, стою... Околдован,
Под забытые звуки гитар.
Я сегодня немножко не молод.
Я сегодня - чертовски не стар!
* Лыуна, Притцу — танцклубы г. Таллина. ** Кадриорг — дворцово-парковый ансамбль в Таллине.
***
А раньше, бывало,
Полночный звонок.
Бежал я с дивана,
Не ведая ног.
Здесь все находили
И хлеб, и причал.
Я, вместо идиллий,
Вином угощал.
Считали не лишним,
Премудрость любя,
Цитировать Ницше
И даже себя.
Друзей ожидаю.
Не знаю кого.
Бегу! Открываю!
А там никого...
***
Стою частенько у окна
И вижу: за окном стена.
Я с детства эту стенку вижу,
Своё окно я ненавижу!
У каждого своя стена,
Но только не всегда видна.
Ее не поминают всуе,
На ней граффити не рисуют.
Господь! Прошу тебя, ответь,
Как ту стенУ преодолеть?
***
Бродят люди по зиме,
Нос холодный пряча в шубы.
И сугробы им не любы,
И сосулек макраме.
Бродят люди по судьбе,
Как Колумбы в океане.
В этой жизни окаянной,
Что откроется тебе?
Бродят люди по земле,
Как стреноженные кони,
В размалеванной попоне
И слегка навеселе.
Но однажды, светлым днём,
С легкой грустью вдруг заметим:
Не бредём, а только бредим,
Что куда-то мы бредём.
***
Хочу ли жизнь начать с нуля?
Когда б о том спросили свыше,
Блага и радости суля,
Себя в той радости не вижу.
Мне жить «по-старому» не лень.
Пусть было много тёмных пятен,
Но каждый прожитый мной день
Был у кого-то не украден.
Пусть с этим миром я в раздоре,
И жить не каждому в раю,
За слёзы радости и горя
Свою судьбу благодарю.
***
Не дано нам от Бога
Временного лекала.
Час в аду - это много,
Век в раю - это мало.
Я всю ночь просидел
На ступеньках вокзала.
Взять билет я хотел
В направлении «Мало».
Этот мир покидал
Без тоски и печали.
Только кто-то сказал:
- Сэр, вы тут не стояли.
А в соседнем окне,
Никого, слава богу.
И билет дали мне
В направлении «Много».
***
Ничто не может быть случайным
На петербургской мостовой.
Приходят и уходят тайны,
Но остаетесь Вы со мной.
Вы в каждом камешке гранита,
Вы твердь моя, моя весна.
И не найти нам монолита,
Чтоб выбить Ваши имена!
Я встреч судьбе не назначаю.
Иду по улице, но вот:
- Лидваль, давайте выпьем чаю!
Кваренги, откусите торт.
А у моста и днём, и ночью
Могу я Клодта навестить.
- Позвольте, сударь, сахарочком
Лошадок ваших угостить.
Фон Гоген поклонился даме.
Галантный, милый человек.
- Ребята, я хочу быть с Вами,
Я не хочу в проклятый век!
***
Ты скажи, что такое эхо?
Чей-то крик на краю земли.
Может это последняя веха,
Той души, что спасти не смогли.
Я брожу по кладбищенской чаще.
За крестами скрывается Бог.
Мир вам всем, кто услышал кричащих,
Кто кричащим хоть как-то помог.
Для кого - эхо только потеха.
Я стою у заветных могил.
И звучит многократное эхо,
Тех, кого больше жизни любил.
Сыну
Снег на кладбище особый.
Он белее всех белил.
Словно в саване сугробы
У заснеженных могил.
Сердце с мыслями в разладе,
Божий промысел ища.
И синичка на ограде,
И горящая свеча.
Все реально и нелепо.
В горле сдавленный комок.
Надо мною ты и небо.
- С наступающим, сынок!
***
Уходит поколение мое.
Иным исходом мы себя не тешим.
Как прежде, песни старые поем,
Но в хоре голоса - все реже, реже...
Уходят. В этом нашей нет вины.
Как разделить печаль на неделимость?
И в скорбном звуке лопнувшей струны,
В эфире вечном, их неповторимость!
***
КружАтся листья над землей,
Презрев земное притяжение,
И в эти «пестрые» мгновенья
Нам жизни хочется иной.
Уходят в даль, как корабли,
Отчалив от родимых веток.
Есть в этом добрая примета:
Какой коснётесь вы земли?
И утомляет бездна дел.
Куда же вы, скажите, братцы?
Я б тоже с вами улетел,
Но от земли не оторваться.
***
Когда приходит волшебство,
Причудливым и добрым зверем,
Прошу, не обрекай его
Своим холодным недоверьем.
Ты покорми его из рук
И коврик постели у двери.
Ему, бродяге, недосуг,
Что люди перестали верить.
Он будет преданно служить
И ласково лизать ладони.
А сможешь без него прожить?
Гони, не бойся. Он не тронет.
***
Вхожу я в Мир, как на костёр.
Ещё какой-то миг,
И превратится в пепел, сор
Проклятый еретик!
Так пусть горит он, не туши,
А мне и поделом,
Ведь веришь ты от всей души,
Что борешься со злом.
Да будет так! И я готов
Принять за правду ложь,
И ты свою вязанку дров
Мне под ноги кладёшь.
Поверь, я вовсе не сержусь.
У пламени в плену,
Я от тебя не отрекусь,
Тебя не прокляну.
***
Я тебя не люблю. Ты колючая, злая,
А глаза - два холодных огня.
И слова, на губах у тебя остывая,
Как мороз обжигают меня.
По земле, где колышется рожь золотая,
Провела ты меж нами межу,
Ни ногой я в пределы твои не вступаю,
Я твой дом за версту обхожу.
Вот такие дела. В облаках не витаю.
Ну а память - невинный порок.
Я тебя не люблю. Ты колючая, злая.
Губы шепчут: «Храни тебя Бог!»
***
Ну вот опять дожди, и снова осень
Влилась в существование мое.
Скупых небес тревожащая просинь,
Пустых аллей немое забытьё.
Я ощущаю легкую усталость
От рыжих листьев, как от скучных дней.
И ты сама мне осенью казалась
В печальном лёте первых журавлей.
Мне хорошо, вот так, молчать с тобою
И как о чуде думать о тебе.
Уйти бы в лес звериною тропою
И жить в таёжной рубленой избе.
Придёт зима. Повалит снег лохматый.
Ничто не омрачает наших дней.
Я б в лес ходил выслеживать сохатых
И для тебя ловил бы соболей.
Но ты спешишь куда-то, таешь... таешь...
Минуты беспощадно торопя.
Ты просто ничего не понимаешь.
Прости за то, что выдумал тебя.
***
Приказывай! Я верный твой солдат.
Из ножен шпагу вон и жду сигнала к бою!
Смогу преодолеть колючий вал преград
И выйду в рукопашную с судьбою.
Не дрогнув, выстою под ядрами молвы,
Под свист невзгод не спрячу головы.
И грудью лечь могу на жерло лжи.
Ты прикажи!
В огонь пойду и дым,
Жестоким буду я к обидчикам твоим.
Умру сто раз, воскресну сотни раз.
Не выполнив единственный приказ:
Убить Любовь...
***
Тревога птицею ночной
Ударилась в окно.
Шагов не слышно за стеной,
И город спит давно.
А я волнуюсь о тебе
В объятьях тишины.
И не могу себя спасти
Отсутствием вины.
Но вот опять пришёл покой,
И сон, и забытьё.
Услышал я в тиши ночной
Дыхание твоё.
***
Как много мы теряем слов
Среди зонтов, очков, пакетов!
На них всегда большой улов
В бюро потерянных предметов.
Придёт почтенный господин,
Права «посеявший» водитель.
Но вдруг примчит чудак один:
- Вы мне любовь мою верните!
Какое счастье быть вдвоём!
И вот заветный миг витает:
- Такое мы не выдаём,
Самим ужасно не хватает!
***
Жизнь - нескончаемый романс.
С ним жить безумно интересно.
Звенит струна: «Я встретил вас...»
А дальше всё почти по тексту.
За суетой, за слепотой,
Чужие истоптав пороги,
Приходишь к истине простой:
Имею, что дано немногим.
Случится так, в недобрый час,
Пути с тобою разойдутся,
Услышу вновь: «Я встретил вас...»
И дни блаженные вернутся.
***
А.Л.
Разбросаны по краешкам планеты.
Роман - как у Лауры и Петрарки.
У нас зима, у вас в разгаре лето.
Нам оттого ни холодно, ни жарко.
Нас разделяют километры суши,
Закрыты все границы на засов.
И бродят неприкаянные души
Среди снегов, пылающих песков.
В плену полярно беспросветной ночи,
Кораблик - это кроха между льдин.
Но знаю, если только ты захочешь,
Растопит лёд спасительный Хамсин.
Забудем про невстречи и усталость,
Пошлём все к черту и нальём вина.
А чтобы мало нам не показалось, -
В ту бочку, что без верха и без дна!
А. Липницкой
В кромешной тьме, среди осин,
Горит огонь без правил.
Быть может, лампу Алладин
В глухом лесу оставил?
Нет! Это славный светлячок
Всем подаёт сигналы,
Что ты в лесу не одинок,
Не все ещё пропало.
В ночи, надежный маячок
Для бедного поэта.
Казалось, маленький жучок,
Но сколько дарит света!
***
Мне сказало Небо:
- Жизнь людей - пустяк.
Ты ни разу не был
У меня в гостях.
Мне Земля сказала:
- В высь не торопись.
Я тебя держала,
Ну и ты держись.
Но молчит Надежда,
Не сулит покой.
И живу я между
Небом и Землей.
АЛЛА ЛИПНИЦКАЯ
***
Хочу спасти того, кто спас меня,
Но погубить боюсь ещё сильнее.
Участье безучастия страшнее:
А вдруг вместо воды поддашь огня?
А вдруг слова: «Тебя спасти хотят», –
Как будто соль на раны посыпают.
Когда спасают – так не говорят.
И не хотят спасать, когда спасают.
***
Мы только путники с тобой!
Привыкли в даль смотреть бесслёзно.
Но дождь окутал пеленой
Прильнувшие к дороге сосны.
Мы только путники! Смелей
Иди к звезде своей падучей.
Но, Боже, на душу пролей
Ещё дождя из синей тучи.
Мы только путники! Так брось
Для самых злобных кость пустую.
Не верю, что с небес впустую
Нам столько счастья пролилось!
***
Цвет плаща неброский и немаркий,
Времени советскому под стать,
В городском, давно ушедшем парке,
Хорошо под липами гулять.
Дождь осенний каплет на газоны,
На соцветья, падает ничком,
Жизнь в пределах достижимой зоны,
В сердце, что сравнимо с кулачком.
Маленькое сердце – счастья жалко,
Сколько тихой радости ушло!
По дорожкам городского парка,
С каруселью в виде НЛО.
ПАМЯТИ СЫНА
Я напишу стихи и спрячу,
Я рок люблю с крутой подачи,
Поющих грудь в поту и спину,
Развернутых к могиле, к сыну.
Как поздно приняла я рок!
Как извлекла простой урок
Из правды дробной барабана,
Какая ноющая рана!
Во всем открытость, перебор,
Какой хрустально-чистый хор!
Задавлен в горле мощный вопль,-
Его воспроизвел Deep Purple,-
Под голос молодого Планка
Моя растет и крепнет планка.
На стыке пустоты и нерва -
Желанье быть в свободе первой.
...Вот-вот начнется дождь с грозой,
А также встряска, с Ником Кэйвом,
Летят картин цветные клейма
В нирвану, в магму, в мезозой...
Прошла гроза. И боль повисла,
Как радужное коромысло.
Как будто кто-то целый мир скачал
На радужку бездонного зрачка.
***
Ангел, утопающий в снегу,
Колют ноги белые иголки?
Жизнь видна, как сквозь прицел двустволки:
Белый ангел к небу на бегу.
Ангел, очень долго ты бежишь,
Белый след пролёг буквально рядом.
И стоит в душе такая тишь,
Как между разрывами снарядов.
Ангел, поверни куда-нибудь –
Свет в глазах до рези стал прозрачен.
Господи! Зачем Ты этот путь
На снегу так чётко обозначил?
ПОБЕГ
След нестерпим от долгого ношения
На шее каждодневного ошейника.
Его бы сгрызть, порвать, перекусить,
Принять неоднозначное решение:
Сбежать в леса и там с волками жить,
Охотиться по снегу переспелому,
Где капли крови тянутся вослед
Чему-то возбуждающему, белому,
Пушистому, как инстинктивный бред.
Ночами зачарованно и пристально,
Почти с вопросом «Быть или не быть»,
Искать на небе первозданном истину
И на луну сияющую выть.
Остаться, пробегая незамеченным,
Вдали от обжигающих огней.
Штрихами чёрно-белыми отмечены
Леса в кольце заснеженных полей.
На карте мира, видимой из Космоса,
Запечатлён рискованный побег,
Отчаянный, как будто бы из Хосписа -
Всего лишь в тишину, в свободу, в снег.
***
Сорок девятый. «Азриэли»*.
Этаж последний небоскреба.
И скоростного лифта трели
В ушах заложенных пропели.
Легко влетаю в панораму,
Забыв о страхе перед небом,
И там, где ты не жил и не был,
Душа присутствует упрямо.
И повернулся угол зренья,
И разорвалась пелена,
Не то, чтоб точно озаренье,
И суть вещей видна до дна,
Но каждый дом – на фоне моря,
Шар солнца падает в него же;
Друг другу очертанья вторят:
И мысли их, и сны похожи.
Сорок девятый. Год рожденья.
Этаж последний. Время – место.
Свет перекрестный и окрестный,
В котором – счастье, наважденье, –
Жизнь, – как объемная обертка
К святым картинам Марка Ротко.
* Башни Азриэли — комплекс из трех небоскребов в центре
Тель-Авива.
***
Разделила надвое страницу:
Слева - про обычные дела,
Справа - нарисованные птицы,
А под ними степь - белым-бела.
В белой простыне ковыль качает
Родины далёкой целину.
Снег вокруг лежит. И он ночами
Смотрит неотрывно на Луну.
Вижу дом заснеженный и степью
Не напьюсь - из вечного ковша.
Белыми снежинками, как цепью,
К прошлому прикована душа.
***
Земля оживала и пела:
голосом Эворы Сезарии
или Каллас Марии.
Их голоса парили.
Цветные карпы, сказки сазаньи,
Дягилевские сезоны,
кубики фруктов Сезанна.
Крик нескончаемый Мунка,
Герники стёртый урок.
Холодная лунная лунка –
Там сердца завис поплавок.
Сплетенье домашней беседки
с камнями разрушенных стен,
тот случай, счастливый и редкий,
когда устоял Карфаген.
Над бездной, у самого края –
Роскошный заброшенный пруд.
И рыбы, в тиши проплывая,
Из рук твоих пищу берут.
Ты видел, ты видел такое?
Волшебной светясь чешуёй,
плывут разноцветные кои*,
по кругу плывут над Землёй.
* Кои (яп.) – карп, другое название парчовый карп, декоратив-
ные одомашненные рыбы, выведены из амурского подвида сазана.
В Японию попали из Китая. Карпы кои знамениты благодаря своей
необычной расцветке.
ФРАНЦУЗСКИЙ ФИЛЬМ
Я посмотрю французский фильм.
Через его зелёный фильтр
Жизнь сведена к поместью, к саду,
К обычности душевных ран,
Переведённых на экран,
К годам, когда творил Сезанн.
И счастья большего не надо.
Герои - будто стайка птиц,
Так хороши и натуральны:
Свеченье затенённых лиц
Над абрисом вещей овальным.
Как будто там живёшь и сам,
Как будто там твоя Отчизна.
В потоке импрессионизма
Вдруг замечаешь сельский храм,
Плодами сдобренная почва,
Забыто кем-то портмоне...
Всё про тебя. Всё зримо, точно.
Как воздух времени Моне.
***
Прошедшего времени нет и в помине,
С ним вечно наткнёшься на ложь и обман.
Смотрю на огонь, разведённый в камине,
Листаю неспешно английский роман.
Часы раздувают настенные жабры,
Минут неизменен размеренный всхлип.
Застыли столетий слепых канделябры,
Воск каплями света к металлу прилип.
Герой неизменен: высокий мужчина
Садится на станции Лидс в дилижанс.
Ошибка во времени – тоже причина
Принять благодарно утерянный шанс.
***
Расскажи мне, рассказчик роскошный,
О твоем розмариновом риске,
Чуть зеленом и светлом, как рислинг,
Как побег между прошлым и прошлым.
Может быть, так заходит Купава
В воду ночью - привычно и смело.
Расскажи мне о риске забавном
Выбирать между белым и белым.
Расскажи, как легко, не рискуя,
Рисковать дорогим и наследным.
Я тебя, мой хороший, целую -
Между выбором бедным и бедным.
***
Прошедшей ночи каблучки
Ещё стучат по мостовой.
И сердца гулкие толчки
В ночь полнолунья над тобой.
Там с детских лет Луна висит,
Как декораций верхний план.
В саду под яблонями сидр
Пьёт лета захмелевший Пан.
Переходящий в огород
Подлунный мир едва бредёт.
Уже остались позади
Сады и звуки мостовой...
Что хочешь в Землю посади –
Взойдёт Луной над головой.
Деревьев островерхих джаз,
Ушедшей жизни саксофон...
Вверх посмотри – там каждый раз
Один и тот же лунный фон.
И, вынужденный однолюб,
Ждёшь от небес благую весть,
Под вечер отправляясь в клуб
Поклонников того, что есть.
***
В. Кораблину
Сосна. Кора. Блик.
Уплыл кораблик.
Лесной ручей - ничей,
из тающих ночей,
из чистых талых вод,
где миг идёт за год.
Скольженье февраля
перекочует в март,
кораблик в якоря,
как в айсберги, зажат.
Он где-то там, вдали,
застыл под сосен стон.
Большие корабли,
как сон шумящих крон.
***
В.К.
Мужчина у окна
Не просит пониманья.
И тишина обволокла
Все видимые очертанья.
Мужчина... он такой
Закрытый, как цветок.
Не говорит по-дружески
с судьбой
О том, как в доме одинок.
Он просто смотрит вдаль.
Атлантика у глаз.
И пару-тройку чистых фраз
Хранит на полке, как хрусталь.
***
Чтоб выйти из тесного круга
Живых и прошедших времён,
Найти задушевного друга,
А с ним - пониманье сторон,
Не нужно ступить даже шагу:
Возьми свою жизнь и пиши,
Слова положи на бумагу,
Но только из самой души.
Он всё разглядит и услышит
Далёкий и тихий сигнал.
Так дождь пробегает по крыше,
Задев черепицы коралл.
***
- Ты прав, дорогой.
- Ты права, дорогая.
И закат золотой
Вспыхнул вдруг, догорая.
Как ты скажешь. И ты.
Помолчим без причины.
На балконе цветы.
На балконе мужчина.
Перезвоны минут
Ждут, года обгоняя.
Бесконечный маршрут.
Дорогой, дорогая...
***
Зашедших солнц тепло не бесконечно.
Монисто звёзд, поддёрнув, развязали.
Приходит тёплый долгожданный вечер,
Как музыка в почти стемневшем зале.
Раздастся звук - его длину запомни!
В нём слаженность древесного оркестра,
Солируют соцветья, стебли, корни,
Любая жизнь себе находит место.
Вечерний час - он судьбы примиряет.
Он примеряет плащ на плащаницу.
И долгий звук вечерний тает, тает,
Чтобы потом божественно присниться.
ЧЕТВЕРОСТИШИЯ «ЛЕТО-23»
Прикажешь не любить - не полюблю.
Велишь любить - без памяти готова.
И крылышки над свечкой опалю.
И небо распахнётся вместо крова.
***
Чужая жизнь - смирившийся тайфун.
Своя - тайфун, ведущий на закланье.
Лицо ушедших и пришедших Лун
Отражено в спокойном Океане.
***
Причуды жизни - как игра теней.
Следи за графикой - сместилась влево-вправо.
Мой собеседник - серый воробей,
Где голубей воркующих орава.
***
Пускай на поле тишина падёт
И расцветёт ромашками эмпатия.
Вы разве были сёстрами и братьями
Под страшными словами «мой народ»?
***
Мне не дотянуться до твоей руки,
До твоей холодной сумрачной реки.
Я тебя запомню в лета ореоле,
Где смешались капли радости и боли.
***
Всхлипы дождя проникают сквозь толщу
Длинных-предлинных слепых километров.
Дождь озабоченно лоб свой наморщил,
Кроны деревьев качнулись от ветра.
Так далеко... на краю Ойкумены
Дождь по балкону нависшему хлещет.
Всё, что случится, на грани отмены,
Всё, что случилось, обычные вещи.
Преувеличивать правду не надо,
Видишь, цветы на балконе, как счастье,
Будто бы Лувр, Эрмитаж или Прадо,
А не намокшие листья в ненастье.
Льётся и льётся... стекает с балкона,
Не дотянуться к реальности этой!
И обобщённо, почти как икона,-
Всполохи молний незримого света.
***
Законы жизни можно соблюсти:
Прожить, как все; отшельником; поэтом;
Природу жизни чувствуя при этом
Как шаровую молнию в горсти.
Литературно-художественное издание
Кораблин Владимир
Липницкая Алла
РАЗВЕ ЭТО КОГДА-ТО ПРОЙДЁТ...
Сборник стихов
Редактор-составитель Б. Щедринский