На лишенном жизни листе,
Испачканном черными кляксами,
Рисовал художник во тьме
Совершенно бездушными красками.
На холсте оживали поприща,
Окружающих нас вещей.
Все казалось безумным сонмищем.
Хорошо, что там нет людей.
Океаном палитр поливал он цветы,
Леса вырастали движением кисти.
В кулаке собирал цвет земной красоты,
Удобрял ей места, что ещё были чисты.
Он взростил оргомные капища,
Из пещер воздвиг города.
Из семян, что долго выращивал,
Он щелчком обратил в луга.
С нетерпением, но с дотошностью.
С впечатлением, но с тревожностью.
Каждый пазл нашей картины
Отражал он в своей рутине.
К сожалению, к счастью, к случаю,
Иль к судьбе.
Из работ появился мученик —
Человек.
Он был предан богу,
Но был предан богом.
И его чувства с гору,
Ограждены забором.
Покосился.
Покрестился.
Отплюнулся.
За душой ничего не чувствуя,
Понемногу уже понимаешь,
Во что сам ты себя превращаешь.
Из-за протянутой тебе бразды
Подносить сердца к острию косы.
И твой милый и людный домик
Превратится в уютный нолик.
Все, что с нуля воздвиг, снесли, построили заново.
Все, что горячо любил, сожгли,
Прокипятили заново.
В печку, засаленную картину мира.
Речкой бушующей, назло, стану Нилом.
За муки данные и панибратство
Буду для вас вашим лучшим лекарством.
В дар отданную когда-то краску,
Смою, как ваше тайное братство.
Мои вены набухшие — волны морские.
Кости мои — это горные жилы.
Все, к чему прикоснулся, воздвиг и осилил,
Станет для вас вашей первой могилой.