Пока я жив, я буду верить
не в бога с чёртом суеверие,
а в милую мою страну,
которую люблю, хулы не ведая,
которой душу отдаю.
Она невзрачна.
Исподлобия
глядят на родины угодия…
ну что в моих лесах сыскать,
где лишь работы благодать.
На произвол где словно брошены
дома под крышами убогими,
где человеческий привет
мешается с докукой бед.
И где поутру открывается
заря родимое любить…
непроизвольно совершается
судьба, которой жить и жить.
И не зажать её налогами,
не испоганить забытьём
- мы только с виду все убогие,
а ведь, скорей всего, живём.
И длится век, не иссякая,
накрывшись хмурым до бровей,
и человек, корней не зная,
ютится сбоку среди дней.
Родная сторона не защищала,
не прятала от горя и беды,
а я и обходился малым,
расходуя завалы ерунды.
И не роптал, ведь не хватало силы
везде успеть понять докуку дней.
И слава богу сердце выносило
наплывы туч над родиной моей.