4-4-18а
Пьер был взволнован этой встречей,
Под утро прибыл он домой,
Он ехал к Марье весь беспечен,
А возвратился — сам не свой.
Внезапная с Наташей встреча
Сразила, как счастливый гром,
И откровенное с ней вече
В нём потрясло душевный дом.
Бродил по комнате счастливый,
Конечно, было не до сна,
В плену оставшись он чуть жи;вым,
И вдруг пред ним — и вновь она.
Как всё равно — второе счастье
Его поймало на пути,
Прошла пора его ненастий,
Вся жизнь открылась впереди.
Он размышлял всё о Наташе,
С Андреем князем, их любви,
И нет пути ему с ней краше,
Как их смешение крови.
Хотя его свербила ревность
К прожитым ранее годам,
Давно возникшая к ней нежность
Его настигла по следам.
Он упрекал себя за слабость,
То снова он прощал себя:
«Нет, всё же победила радость,
Всё — очень кстати и не зря».
И с этой радостною мыслью
Пошёл он спать аж в шесть утра,
Давно такие мысли грызли,
И по годам — уже пора.
Ещё заранее, до встречи
Хотел он ехать в Петербург,
Не может быть теперь и речи,
Ему покинуть двух подруг.
Савельич вдруг ему напомнил…
— Зачем? — его Наташа здесь,
Он ею весь досуг заполнил,
Уже проникся свадьбой весь.
Но он был тронут тем вниманием,
Которое явил слуга,
Пьер тоже, как напоминанием,
С ним вёл беседу иногда.
— Так как, желаешь ли на волю?
— Зачем мне воля та нужна?
При вас счастливая мне доля
Нам выпала, и так — важна.
— Вдруг я женюсь, — уже с улыбкой,
Пьер продолжал всё свой допрос,
Но не казался он, как пыткой,
И прежней жизнью весь оброс.
— Чудесна мысль, «сиятьство» ваше,
Мне кажется, давно пора,
Жена всегда нужна для стражи,
С вас свалится забот гора.
«Ах, как легко он понимает,
Всю жизнь совместную с женой,
А что, наверно, много знает,
Мужик бывалый, не простой.
Но мне всё кажется опасно,
Иль рано, поздно ли когда,
И даже будто даже страшно
Терять свободу навсегда…»
— Так как насчёт уже поездки?
— Пока отложим сей вопрос,
Причины есть и боле вески,
И он, вопрос, вчера возрос.
Пьер жил по-прежнему с княжнами,
Как дальних родственников сеть,
Они ему жить не мешали,
Совсем не скучно их иметь.
За завтраком поведал новость
Он старшей из сестёр княжне,
Хотя в душе бурлила совесть,
«Могла бы быть женою мне?»
— Вчера я был в гостях у Маши,
Болконский, брат её — мой друг,
Всегда с ним отношенья наши:
У нас был взглядов общий круг.
Он умер от смертельной раны,
Я ничего о нём не знал,
С ним наши встречи столь желанны,
Его я очень уважал.
Нежданно состоялась встреча
В гостях с Ростовой Натали,
Я удивлён был в этот вечер,
Мы оба встречи не ждали;.
А, кстати, вы с княжной знакомы?
— Да, я лишь слышала о ней,
Остались ей все их хоромы,
Она — не выглядит бедней.
Ей сватали Ростова, брата
Графине вашей, Натали,
Удачная была бы «хата»,
Себя Ростовы обрекли.
— А знали вы ли их Наташу?
— Бродил по городу слушок:
В любви как заварила кашу,
Всей репутации — ожог.
Княжна к тому же вся — в заботе,
Провизия готова в путь…
«Ко мне добры все будто в поте,
И не дают мне отдохнуть».
Опять поехал в гости к Маше,
Как будто просто на обед,
Нашёл, нет боле вкусной каши,
Он будто бы напал на след.
След словно будущего счастья,
Обед — он только, как предлог,
Ушла пора сплошных ненастий,
Считал, во всём помог сам бог.
Он ехал как бы с удивленьем,
Постигшей их с Москвой судьбы,
Его с Москвой восстановленьем
По окончании войны.
Он ехал вдоль сплошных развален,
Любуясь красотой руин;
Но он остался прежний барин,
Он словно богом был храним.
Казалось, встречные все люди
Смотрели только на него,
Вот наш герой, он — как на блюде,
И нам не нужно никого!
На Пьера вдруг нашло сомненье
При входе к кня;жне Марье в дом,
А нужен он там для спасенья
Всех судеб тех, живущих в нём.
Ведь он вчера был и сегодня,
Он знал — не зарастёт тропа,
Уже Наташа — словно ро;дня,
Она такая — лишь одна.
Как только он предстал пред ними,
Почувствовал всем существом,
Он будто в плен взят снова ими,
И — как его теперь здесь дом.
Уже в присутствии Наташи
Свободу словно он терял,
И как вести, где руки даже,
Держать их как — всё он не знал.
Она была в том чёрном платье,
С причёской той же, что вчера,
Весь вид её и восприятье
В душе разлились, как жара.
Она явилась вся другая,
Весёлый блеск в её глазах,
С душой открытой, как нагая,
И — словно солнце в небесах.
Не думал Пьер прощаться с ними,
Княжна — к всенощной в этот день,
Его как радости лишили,
И он стал срублен словно пень.
На день другой приехал рано,
Обед — до вечера в гостях,
Душевная открылась рана:
Наташу видеть в радостях.
Хотя подруги были рады,
Пьер интересен был, как гость,
К концу дня мысленно пощады
Дождаться еле удалось.
Пьер понимал и было видно,
Неловко стало самому,
Но как бы ни было в том стыдно,
Не мог покинуть он «тюрьму».
Княжна, сочувствуя в том Пьеру,
Но, не предвидя здесь конца,
Ссылаясь на мигрень, «к барьеру
От «злости» Пьера призвала».
— Так вы намерены столицу
С делами завтра посетить?
Приезд как долго будет длиться,
И вам там есть о чём тужить?
— Нет, я не еду, — с удивленьем,
Обидясь, будто молвил Пьер:
— Дела здесь требуют решенья,
К принятью многих важных мер.
Наташа, попрощавшись с Пьером,
Простым пожатием руки,
Княжна, напротив, между делом,
Вместо; того чтобы; уйти;
Осталась, чувствуя потребность,
Продолжить с Пьером разговор,
И утолить его в том «дерзость»,
Ему даруя приговор.
Всё то смущенье и неловкость
Исчезли вдруг с его лица,
В себе нашёл он будто стойкость,
Сказать княжне всё до конца.
— Княжна, — сказал он, отвечая,
На этот столь лучистый взгляд,
Княжна взрыв чувства ожидая,
Принять словесный водопад:
— Княжна, мне ну;жна ваша помощь,
Надежда ль есть в моей судьбе?
Меня сковала будто немощь,
И как, когда, что делать мне?
Я знаю, что её не стою,
Не время ей мне говорить,
Поделать — ничего с собою,
Я чувства не могу смирить.
Люблю всю жизнь одну Наташу,
Не знаю сам с каких уж пор,
Нет женщины, её чем краше,
Судьба мне сделает укор.
Что я боюсь и не решаюсь
Признаться ей в моей любви,
Я этим чувством вечно маюсь,
Оно давно сидит в крови.
Я не хочу терять возможность:
Она могла бы быть женой,
Но на пути такая сложность,
Смогу ли стать я ей родной?
— Я думаю о вас о том же,
Не время, право, говорить…
Сказать хотела: «Это сложно,
Но надо продолжать любить»…
Не долго думая — минутку,
Она уже все те три дня,
В Наташе, видя не на шутку
Всю перемену у себя…
Она б не только оскорбилась,
Когда признался бы в любви,
Она бы просто согласилась,
Давно желание — в крови…
— Но всё-таки: «Сказала Маша» —
Обдумав всё ещё не раз:
— Пока — нельзя, ещё Наташа…
Хотя, возможно, любит вас;
Но весь каскад переживаний
От неудавшейся любви,
Всё давит на её сознанье,
И не исчез в её крови.
4-4-18б
— Но что же делать остаётся?..
— Так поручите это мне…
Любовь, я знаю, к ней привьётся,
Считайте, что вы — на коне!
С испугом Пьер, вскочивши с кресла,
Схвативши за руку княжну,
Он словно взялся вновь за вёсла,
Боготворя свою судьбу.
— Вы думаете, есть надежда?..
— Уверена — не только есть…
Родителям пишите прежде,
Чтоб в деле соблюсти всю честь.
А я скажу, как станет можно,
Признанье ваше ей дарить,
Считаю, всё не будет сложно,
С Наташей вас благословить!
Вам лучше на то время скрыться,
Ваш Петербург вас ждёт не зря,
Любовь — она в ней разгорится,
Разлука — ветер для огня.
Назначив свой отъезд в столицу,
Пришёл прощаться он с утра,
Надежда слабая теплится,
Её ответ узнать пора.
Ответ к прощанию в том смысле,
А как воспримет эту весть,
Какие чувства Нату грызли,
Её какая будет месть?
И, обменявшись ярким взглядом…
О! Этот взгляд, он всё сказал,
Отравлены взаимным ядом,
Убит был счастьем наповал.
При каждом взгляде, жесте, слове
Светилась радость в их глазах,
Любовь, рождённая в утробе,
Росла и крепла в их сердцах.
Он взял её худую руку,
Чуть дольше удержал в своей,
Навлёк счастливую он муку,
И током переда;лось ей.
С рукою, неужели, вместе
Наташа будет вся моя,
Такою радостною вестью
Обволокли её слова:
— Так досвиданья, не прощайте, —
Звучали громко те слова,
И шёпотом: «Не забывайте,
Я буду ждать вас, как вдова».
И окрылённый обещаньем
Уже всей сбывшейся мечтой,
Двух месяцев их ожиданья,
Пьер жил в столице сам не свой.
Предмет неистощимых мыслей
О будущей своей жене,
Они всю жизнь ему изгрызли,
В его прошедшей всей судьбе.
«Я буду ждать вас»… — так сказала,
Какие чудные слова!
«Совсем неплохо для начала,
От них кружится голова!»