Как резонансны эти даты,
как беспощадна круговерть:
бредут небритые солдаты
к окопам, где танцует смерть.
Когда в четырнадцатом сына
мать отправляла на войну,
она его крестила спину,
прикрыв платочком седину.
Был век двадцатый. Изменилось
хоть что-то с жуткой той поры?
Через столетье пламя взвилось
безумной, бешеной игры.
Когда затихнул гром гражданской,
поверили: не будет слёз.
Но нет! В России нет каданса.
Теперь все снова началось.
И снова матери, рыдая,
благословляют сыновей,
и снова голова седая,
и снова сводки новостей.
Век-волкодав – его природа
явилась: начал свой забег
февраль двадцать второго года…
И слипшийся от крови снег.
А мама, что безмолвно рядом,
не остановит, не прервёт
ни взрыв кассетного снаряда,
ни беспилотника полёт.
Свод черный от вороньей стаи,
знамений мрачных череда.
И впереди нас ожидает,
возможно, бОльшая беда.